Хозяин Черного леса

И вновь Крымов и Долгополов переглянулись. Только на этот раз быстрее и настороженнее. С великим опасением в глазах. Кажется, они поняли то, чего пока еще не знал Василий Прыгунов. Но и он уже увидел огромную золотую серьгу, тяжелое кольцо, в ухе черноволосого незнакомца. И тогда образ этого человека, подсевшего к ним, стал проясняться с каждым мгновением все сильнее. Краевед Василий даже вытянул руку с указательным пальцем в направлении незнакомца и оживленно покачал ею:

– Я знаю, на кого вы похожи! Вы похожи на человека, изображенного на портрете, – он кивнул назад, – том самом, что висит там, в музее… На Емельяна Пугачева… Верно? – спросил он у старших товарищей.

Но те напряженно промолчали. А великан-бородач с золотой серьгой в ухе раскатисто, но негромко рассмеялся хорошим баском:

– Я и есть – он.

– Как это? – поморщился Прыгунов.

– А так это, молокосос.

– Не понял, – даже отстранился от стола Василий. – Почему вы мне хамите?

– Потому что он – Емелька. Да? Ты же Емелька? – кивнул с вызовом Долгополов. – Пугачев?

– Можно сказать и так, – тоже кивнул гигант.

– И какая же часть Емельяна в тебе, а? – спросил Антон Антонович. – В процентном отношении?

– Немалая, но там много кто еще хоронится. Кто поделился со мной своим нутром, перед тем как отправиться домой.

– В ад? – спросил Крымов.

– Это ваша терминология, умник.

Только тут Василий Прыгунов все понял и подскочил со своего места – даже стул отлетел в сторону:

– Ты – Леший?! Демон! Ты и есть – он!

Гигант рассмеялся. Он смотрел в глаза Прыгунова и смеялся все тем же размеренным баском. Продавщица в ларьке выглянула на шум: кто там буянит?

– Вы поаккуратнее, граждане! – повелительно окликнула она посетителей открытого кафе. – Стулья не ломать! Драки не устраивать! – Взбешенный сивый молодой человек, кажется, готов был на самый непредсказуемый поступок. – А то я быстро полицию вызову! Участок рядом!

Крымов оптимистично поднял руку, мол: все путем, хозяйка! Беспокоиться не о чем! Прицелившись острым взглядом на компанию незнакомых мужчин, продавщица скрылась за витриной.

Василию Прыгунову хватило смелости бросить вызов:

– Ты убил мою подругу – Ксению Петухову. Ксюшу…

– Хочешь знать правду, человечек? Она хотела пойти со мной – хотела всегда. – Он говорил негромко и ясно. – И тебе, глупцу, говорила об этом. Или нет? Она искала меня. Годами. И нашла, – кивнул он. – И получила то, что хотела. Сполна. Она забеременела от меня, как и другие бабы. Но прочие рожали мертвых детей. А я ждал живого. Ждал от каждой. И Ксюша, наша с тобой Ксюша, моя жена, родила мне ребенка. И убила наше дитя. Не стоило ей этого делать. А ведь говорила, что любит. Эти земные женщины – подлые твари. Другое дело – ведьмы! Им сказал: люби вечно! И будет любить всегда.

– Как Инджира? – спросил Долгополов.

– Да, как моя Инджира!

– И впрямь – любовь! – заметил Крымов. – Два с половиной века караулить твой дом. Какая преданность!

– Как же ты много знаешь, старик? – усмехнулся гигант. – Кто ты? В этом обличье, стесняющем меня, мои чувства притупляются – я сам не свой. Но кто ты?

Антон Антонович кивнул:

– Едва появившись на дороге, где тебя увидел Протопопов, под аркой из двух дубов, ты украл и убил графиню Ольгу Саблину. Верно? Чем она тебе не угодила? Что ты с ней сделал?

– Я полюбил Ольгу Саблину всей моей необъятной душой…

– Адской душой, – перебил его Долгополов.

– Как уж есть, – рассмеялся гигант. – Но она, Ольга, отвергла меня. И я съел ее – так было надо.

– Как убил и съел десятки других женщин?

– Десятки? – вдруг расхохотался гигант. – Сотни! Их были сотни, старик! Да кто баб считать-то будет? Вы же, людишки, как муравьи. Вас не счесть! Мужиков на войну, а баб куда? А у них фантазии! И я тут как тут. Мне всегда мой жирный кусок доставался!

– Пристрелить бы тебя, – заметил Василий Прыгунов.

– Не отлили ту пулю, которая бы взяла меня, – вновь негромко баском рассмеялся гигант. – Ну так что, поделим этот мир? Половина вам, половина мне. По-честному. По-братски! – почти что беззвучно расхохотался он. – Зачем воевать? Мне мой угол нравится, и бабы фантазерки всегда для меня найдутся. В ночи позовут меня, как твоя Ксюшка, – кивнул он Прыгунову, – и вот я тут как тут! Попробуй меня, женщина, но и я откушу от тебя кусочек. И может быть, и взаправду откушу! С бедрышка начну, а потом и за бочок, и за грудь, а?!

Его так и трясло от смеха, но он сдерживался. Крепился, чтобы не разгоготаться на всю провинциальную площадь городка Зимний. Потому что и птицы тучей бросились бы вверх, в небо, и стекла в домах вокруг площади затряслись бы, а то и повылетали. Но нельзя такого было делать гиганту. Пока что нельзя. И внимания лишнего не хотел он привлекать к себе, и старик ему не нравился – подозрительный и хитрый. Так смотревший на него, будто это он, всесильный гигант, сам был сейчас добычей.

– Так что, старик? Ты моего слугу запугал – Косматого, а ведь он верен мне был! Но сдал меня! Я в его голову захожу, как к себе домой. И гуляю там как по дому. Вот и тут заглянул и много чего увидел и услышал. Так кто же ты?