Хозяин Марасы

Я вижу, – Лоренцо внезапно широко улыбнулся. – Немножко в комнате, немножко на лестнице, немножко в каверне, где стесала себе спину. О, gentili ospiti169, каждый немного не в себе. Пока – кроме вас.

Н-на что вы намекаете?! – Этьен почувствовал, как его сердце рухнуло вниз и запуталось в кишках. Лино говорил про каверну. Вчерашняя ночь живо предстала перед его глазами – краткий и неудачный секс с невестой друга в гроте, неожиданное появление Марты вместе с этим же мужиком, а затем их падение в какой-то пролом в стене, за которым последовал обвал. Маленький, но разрушительный. Страх обвинения в убийстве вновь вернулся к Этьену, перебивая опасения того, что его уличат в соблазнении чужой женщины. Как они выбрались?! Почему ничего не говорили, не обвиняли, не требовали?! Что им вообще надо? Марте, хозяину Марасы и тому рыжему скоту, вокруг которого тут же начали виться и Регина, и Сандра?! Смазливый, оборванный ублюдок!

Намекаю? Я говорю открыто, minchione! – итальянец фыркнул, а потом, повернувшись к лестнице, громко позвал: – Марта! Figlia mia, vinite da me170!

Уже иду! – чуть хриплый голос Марты заставил всех, кроме Лоренцо, вздрогнуть. Он звучал не сверху, нет. Голос словно доносился из-под пола, из-за стены, с улицы… Многажды прозвучавший, будто несколько раз записанный на плёнку и разом воспроизведённый. Так не бывает. Такого не могло быть! А на втором этаже уже звучали лёгкие шаги, еле слышное поскрипывание подошв старых кроссовок.

Показались ноги – мокрые, наспех отмытые от грязи джинсы, закатанные до колена, чтобы ткань не липла к коже, и покрытые ссадинами и царапинами голени. Марта ступила на лестницу, аккуратно обошла кровавое пятно на ступенях и направилась вниз. Её лицо, «украшенное» последствиями недавней драки, было наискось прикрыто дурацким шарфиком. Розовато-голубые разводы, белые цветы гортензии. Дешёвая полиэстровая тряпка норовила сползти с влажных волос, а её хвост болтался крылом мёртвой птицы. В руках Марта сжимала тёмно-синюю косметичку, держась за неё обеими ладонями, словно она была католичкой в церкви и стискивала пальцами не плохого качества дерматин, а тонко выделанную ягнячью кожу, в которую была переплетена священная библия.

Сюда, – ничего не выражающим голосом приказал Лоренцо, и Марта послушно подошла к нему. Мужчина протянул руку и медленно стянул с её головы шарфик, бросая его на пол. Подцепив подбородок Марты кончиками пальцев, он холодно и спокойно смотрел на её лицо. Запавшее веко, кое-как отмытая кровь и продолжавшая слабо сочиться сукровица. Разверстая рана была ужасна – вскрытая плоть, покрасневшая по краям, искажала лицо вдовы Риккерт и делала его похожим на плохо вылепленный фасадный маскарон. – Ты испытываешь боль? – тихо, коряво, будто через силу спросил он, осторожно проводя кончиками пальцев по её правой щеке.

Немного, – несмело ответила она, с опаской глядя на него. Словно была маленькой девочкой, которая упала и продрала на коленях новые штаны, и теперь теряется в догадках – будут её ругать за испорченную одежду, или нет.

Слишком рано, не вовремя и удручающе фатально, – Лино покачал головой. – Я ничего не могу поделать, mia ragazza.

И пусть, – Марта улыбнулась ему и Лоренцо осторожно, невероятно аккуратно и нежно обнял её, прижимая к себе так, чтобы не задевать повреждённое лицо. Не обращая внимания на присутствующих, он поцеловал её во взъерошенную макушку, ощущая слабый отголосок запаха соли, бронзы и песка. Она уже была здесь, только здесь, на Марасе. И больше её нигде не было! Только здесь, на его земле, посреди его воды, в его руках. Оставалось совсем чуть-чуть, совсем немного…

Так я и знала! – вскрикнула Сандра, вырываясь из рук Венсана. – Нашла-таки себе старого козла, развесившего уши от твоих жалобных баек. Ах, пожалейте бедненькую вдовушку, пригрейте сиротку!

Регина говорила то же самое, – еле слышно хмыкнула Марта, прижимаясь к плечу Лино здоровой стороной лица. – То ли мысли у них сходятся, то ли репетировали всё утро.

С дураками это бывает, mia figlia.

Перестань вести себя как дешёвая шлюха, Марта! Прекрати немедленно и отойди от этого человека!

Пожалуйста, хватит! – плачущим голосом попросила Лидия, но её никто не услышал, а кто услышал, то не понял, так как говорила она на родном языке.

Вешаешься на него с самого приезда, словно он тебе заплатил, а теперь даже, никого не стесняясь, едва не трахаешься с ним при всех! – Анна, ринулась к дочери с намерением вырвать её из объятий хозяина странного итальянца. – Боже, ты вечно позоришь нас.

Не тронь меня, женщина, – ровно произнесла Марта, даже не поворачиваясь к ней. – И не заговаривай со мной.