Хранитель изумрудной печати

— Малыш — не просто пес, — ответил Хозяин Ночи, — он — мой старый боевой товарищ. Когда-то давно я служил в Одиннадцатом Молниеносном легионе, а Малыш был легионной собакой. Во время страшного боя в Тевтобургском лесу он спас мою жизнь, когда на меня напали два огромных германца.

Спутники шли так около получаса и наконец увидели впереди тускло тлеющую головню над полуоткрытой дверью. Головня освещала подвешенную на крюке кабанью голову, которая, должно быть, заменяла вывеску таверны.

Из-за двери и из маленьких окон доносились громкие голоса, хохот, звон посуды.

— Вот мы и пришли, господин. — Хозяин Ночи остановился в нескольких локтях от входа. — Дальше иди сам, я не хочу показываться в этой таверне.

— Спасибо тебе! — искренне сказал Гай Секвенций. — Ты мне очень помог!

— Да, вот еще! — Провожатый протянул ему маленькую глиняную свистульку, вылепленную в форме собачьей головы. — Если вы снова окажетесь ночью в этих местах и вам будет угрожать опасность, свистните в этот свисток, и мы с Малышом придем к вам на помощь. Клянусь Венерой Лабитиной, покровительницей мертвых. Конечно, если мы будем не слишком далеко, — добавил он.

Гай Секвенций хотел еще раз поблагодарить своего странного спасителя, но того уже и след простыл, словно он растворился в темноте вместе со своей огромной собакой.

Гай Секвенций толкнул дверь, спустился по нескольким выщербленным ступеням и вошел в зал харчевни.

Он не заметил, что из узкого проулка напротив таверны за ним следит сутулый человек в опущенном на самые глаза темном капюшоне.

Шустрый мужичок в надвинутой на глаза приплюснутой кепке, известный в узких кругах как Костя Крючок, вошел в кабинку туалета и достал из потайного кармана кошелек, который только что вытащил из сумки зазевавшейся пассажирки. Кошелек был красивый, видно, итальянский — тисненая лакированная кожа, яркая расцветка, позолоченный замочек. Однако его содержимое карманника разочаровало — в нем оказалось всего двадцать евро одной бумажкой да три тысячи рублей. Еще было десять евро монетами и еще какая-то странная монета, потертая и с дыркой посредине.

Ну да, когда пассажиры возвращаются из-за границы, трудно рассчитывать на приличный улов! Все деньги они спускают на курортные развлечения и сувениры. Куда больше можно украсть у тех, кто улетает в отпуск…

Ну ладно, какая ни есть, а все же добыча!

Теперь нужно избавиться от кошелька, потому что это улика: если с ним задержат, можно и на зону загреметь, а деньги, как известно, не пахнут.

Воришка переложил деньги в свой карман, а кошелек с легким сожалением бросил в урну. Жалко, хорошая вещь, можно было бы подарить его Люське, но… улика есть улика. Странную монету с дыркой посредине он оставил в кошельке — мало ли что, интуиция подсказывала Косте, что от нее лучше избавиться…

Уборщица Надира привычным движением перевернула урну, высыпав ее содержимое в черный пластиковый мешок. Среди мусора мелькнуло что-то красное. Надира, как сорока, любила все яркое и блестящее. Она ловко запустила в мусор руку в резиновой перчатке и вытащила кошелек.

Вещица была замечательная — из красной лакированной кожи, с блестящим замочком. Надира открыла его и убедилась, что внутри ничего нет, кроме странной потертой монеты с дыркой в центре. Похожие Надира видела у своей более удачливой соотечественницы Земфиры. Только то были никакие не монеты, а талисманы, которые Земфира раздавала своим клиенткам.

В отличие от Надиры Земфира очень хорошо устроилась в Петербурге, хотя они приехали из одного и того же таджикского поселка. Правда, Земфира никому не признавалась, что таджичка, говорила, что она — цыганка, потомственная ворожея и колдунья. Даже имя свое переделала — на самом деле ее звали Адлинисо, но такое имя мало кто смог бы повторить, и уж совсем никто — запомнить.

Земфира-Адлинисо стала очень популярна, местные женщины записывались к ней в очередь. У Земфиры уже была своя квартира, правда, в пятиэтажном панельном доме, но своя, а не съемная!

Надира завидовала ей, но иногда заходила посидеть, вспомнить родные края, общих знакомых. Порой перехватывала у соотечественницы немного денег, когда нужно было срочно заплатить за жилье или послать денег на родину. Земфира ей никогда не отказывала, правда, отдавать нужно было вовремя, иначе приходилось выслушивать долгие нравоучения. Кстати, сегодня Надира должна была вернуть очередной долг, а денег у нее, как назло, было мало…

Надира вздохнула и спрятала красивый кошелек в своей тележке среди моющих средств и прочего инвентаря. Она прекрасно понимала, как он оказался в урне — не первый день работала в аэропорту! — но не смогла отказаться от такой красивой вещицы.

Закончив ночную смену, переоделась и поехала в город. Надира снимала комнату в Купчине — поближе к работе.

Земфира жила неподалеку.

Проходя мимо дома, где жила удачливая соотечественница, Надира увидела Земфиру. Та стояла возле своего подъезда, увлеченно болтала с дворником Алижоном, но, увидев Надиру, прервала разговор и пошла ей навстречу.

— Как дела, подруга? — залебезила Надира. — Как здоровье?