Хранитель изумрудной печати

— А что? Неплохо! — Леся уже крутилась перед зеркалом. — Только мне неудобно — красивую вещь получаю за такое барахло. — Она кинула Вере амулет.

— Считай это подарком от меня на день рождения! Все, закончили занятия на сегодня!

Леся поскакала показывать кулончик маме, а Вера спрятала амулет в карман и ушла, едва скрывая радость.

На улице светило солнце. Если с утра шел мелкий нудный дождь, то теперь солнце шпарило вовсю, даже тротуары просохли. Вера вдохнула влажный бодрящий воздух и засмеялась. Возле подъезда на пламенеющей ягодами рябине сидели воробьи и чирикали громко, как весной. Женщина в доме напротив мыла окно, и солнечный зайчик на миг ослепил Веру. Она внезапно ощутила, как жизнь бьется в каждой клетке ее тела. Проезжающий мимо велосипедист оглянулся и присвистнул тихонько. Воробьи сорвались всей стайкой и перелетели на клен. С мокрой рябины капнуло Вере за шиворот, она встряхнулась и побежала к остановке.

Ожидая маршрутку, Вера невольно оглядела себя в зеркальной витрине магазина и осталась очень недовольна. Эти сивые жидкие волосики, закрученные в кичку на затылке. Как говорили в недоброй памяти школе? Прическа такая называется «фига учительская». И брови выгорели так, что их и не видно совсем. В общем, полный ужас.

Немедленно в парикмахерскую, хоть подстричься, на большее денег не хватит. Вот как раз рядом приличный салон, но дорогой небось… Вера увидела рядом с магазином банкомат и без надежды на успех сунула в него карту. В последний раз там было почти пусто, но должны же прийти какие-то деньги за перевод, что делала она для одной фирмы в прошлом месяце. Правда, они так скоро не обещали, что-то там мямлили про кризис и недостаточное финансирование, но вдруг…

О чудо! Экран показал, что на карточке у нее появились деньги. Не бог весть что, но на салон красоты хватит. И Вера толкнула стеклянную дверь.

Все вышло прекрасно: у мастера оказалось свободное время, потому что клиентка не пришла, Веру уговорили постричься и выкрасить волосы потемнее.

Светлые пряди все же остались, но так даже лучше, сказала парикмахер. Глаза под темными бровями казались больше и ярко блестели. В соседнем магазине Вера купила новую помаду и вышла очень довольная собой. Она часто проверяла, на месте ли амулет, и решила, что теперь не отдаст его никому и никогда. Он непременно принесет ей удачу. Уже приносит.

Горбоносый парень с выбритой наголо головой допил кофе и поискал глазами хозяйку заведения. Жизнерадостная женщина средних лет подошла к нему, улыбаясь:

— Ну что, Фарид, тебе все понравилось? — проговорила она на гортанном языке своих предков.

— Понравилось, Майя-джан, очень понравилось! — вежливо ответил Фарид на том же восточном языке, протягивая хозяйке деньги. — Особенно кофе! Никто так не умеет варить кофе, как ты!

Майя держала маленький ресторанчик на одной из улочек Петроградской стороны. В рекламных буклетах это заведение заявляло себя как ресторан восточной кухни, но кухня в нем была не просто восточная: это была кухня маленького древнего народа белуджей. Когда-то в незапамятные времена этот воинственный народ обитал в горных долинах западного Ирана и беспокоил набегами как самодовольных персидских сатрапов, так и надменных магистратов римских провинций. Но белуджи давно забыли о своем воинственном прошлом, они рассеялись по всему миру и занимались вполне мирными делами. Среди них были часовщики и сапожники, программисты и бизнесмены. Те потомки воинственного народа, которые поселились в Петербурге, часто наведывались в ресторан Майи, чтобы поболтать с соотечественниками да просто услышать звуки языка своих дедов.

— Не нужно сдачи, Майя-джан! — проговорил Фарид по-белуджийски. — Скажи мне лучше, не приходил ли сегодня Рафик Самвелович?

— Нет, не было его, — ответила хозяйка ресторана, — с прошлой недели не заходил. Передать ему что-нибудь, если увижу?

— Да нет, пожалуй, не нужно.

Фарид еще раз поблагодарил хозяйку и вышел из ресторана.

Он сел за руль своей машины, медленно отъехал от тротуара и вырулил на Малый проспект. Собирался было повернуть направо, в сторону Каменноостровского проспекта, как вдруг у него за спиной раздался негромкий голос:

— Поезжай налево, к Большой Зелениной!

Вздрогнув, Фарид взглянул в зеркало заднего вида и увидел широкое смуглое лицо, изрытое оспинами. Лицо с темными провалами глаз.

— Я сказал — налево! — повелительно проговорил незнакомец.

Только теперь Фарид осознал, что тот говорит на белуджийском, на языке его предков.

— Кто ты? — настороженно выпалил он на том же языке, вцепившись в руль мертвой хваткой. — Как ты попал в мою машину? Что тебе от меня нужно?

— Мне нужно, чтобы ты ехал налево! — повторил незнакомец, и Фарид увидел в его руке пистолет с навинченным на ствол глушителем.

— Налево так налево! — процедил Фарид и вывернул руль.