Хранитель подземелий

Звездный Град по праву считался самой нетипичной областью обозримого Ранкора. Огромная скала о пяти концах возвышалась над морскими просторами, волны веками выбили в подножии гор гроты, возле которых ютились корабли крылатого народа. На самой же скале были разбросаны цитадели подобно гнездам, соединены они не были ничем, крылатому народу лестницы или мосты были без надобности. На путях от одной крепостной постройки к другой сновали летающие фигуры флорскелов. Строения не были оснащены противоосадными орудиями, да и ворота, как и стены, не отличались прочностью. Но чего было не занимать флорскелам – это стремлению к роскоши и изяществу. Все стены крепостей были украшены позолоченными рисунками, в которых были отчеканены величавые птицы и драконы, с которыми себя ассоциировали гордые жители Звездного Града. Обилие драгоценных камней, инкрустированных в стены, поражало глаза путников из других краев, привыкших к бедности и простоте в архитектуре. На вершине горы, во впадине, что находилась между двумя пиками скалы, находился крупнейший дворец, в котором жила царица Хинарея Бесстрашная. Сложенный из мрамора, изукрашенного позолотой и россыпями обработанных искуснейшими ювелирами камней, дворец покрывал купол, представлявший собой мозаику из скрепленных кусков стекла разного цвета, которые представляли собой изображение летящего с воодушевленным видом Гартхаэла Громовержца – первого царя крылатого народа, того, что осмелился бросить вызов этой неприступной скале и покорить ее, построив здесь первое жилище – хлипкую лачугу, на месте которой сейчас возвышался дворец, выстроенный в его честь.

Это великолепие произвело разное впечатление на странников, прибывших к расписанным самоцветными рисунками двух парящих орлов врат дворца Хинареи. Йоши-Року, родившийся столетия назад в сокрытой в дремучем лесу деревне – скоплении землянок, плетеных из веток, корней и лиан, относился к вычурности жилищ флорскелов со снисходительным безразличием. Взглянув на отражающую солнечные лучи в своем блеске золоченые и украшенные ониксовыми пластинами стены, видел хаглорианец лишь преходящую красоту, которую время неизбежно разрушит. Это было сравнимо, по мнению мага, с женской красотой, которая позволяет обладательницам в самые юные годы побуждать мужчин на безумства, но с такой же стремительной силой увядает с годами, с песчаными замками, что любила лепить на морском берегу ребятня в Клирии, которые могли быть красивее многих произведений именитых скульпторов, но неумолимо омывались волнами, после чего рассыпались в обычную кучу намокшего песка. Думая о волнах, Йоши вспомнил о надвигающейся войне, которая может в один прилив смести все, в том числе эти художества флорскелов, и не оставить живого места. Эрлингай видел в этом буйстве красот безвкусицу и одержимое желание крылатых показать свое могущество, выставив на всеобщее обозрение богатства. Глоддрика раздражал слепящий его единственный глаз блеск, отражаемый позолотой от солнечных лучей, морщась, он критическим взором оглядывал эти дворцы с презрением качал головой, видя, насколько слабы стены флорскелов. Глоддрику подумалось, что при большом желании Союзная армия могла бы взять эти стены на приступ, даже будучи измотанной многочасовым лазаньем в гору. Алагар же ощутил прилив того самого праведного гнева, который привел его к созданию Братства Уравнителей. Вспоминая обмазанные грязью трущобы аргойских и ганрайских бедняков, он с ненавистью взирал на хоромы крылатого народа, погрязшего в мании величия. На миг ему подумалось после войны собрать вновь сторонников, чтобы реквизировать имущество крылатых, чахнущих над богатством подобно спящему дракону, и раздать его жителям Союза, которым порой не хватало денег даже на еду. Вот их впустили во дворец, изнутри стены, уставленные золочеными подсвечниками, были обиты перламутром, а мозаичный пол уставлен плитками всех цветов оникса, малахита, мрамора и остальных благородных пород камней. Встретил их крылатый церемонийместер – стройный и седовласый флорскел пожилого вида, одетый в фиолетового цвета мантию, вышитую золотой нитью в виде рисунков переплетающихся ветвей цветущей яблони, на которой сидели сверкающие птицы, шитые нитью серебряного цвета. Лицо его было худо, вытянуто, обрамлено зачесанными назад длинными седыми волосами. Благородные черты его лица несколько отстраненно, как подобает склонным к высокомерию и снобизму, расплылось в фальшивой улыбке, однако в виде старого крылатого мага было зримо неподдельное уважение к мастеру и его спутникам.

– Мастер Йоши! – старик, продолжая парить в воздухе, отвесил церемониальный поклон, – что привело тебя и этих благородных людей в столь неожиданный час?

Эрлингай из почтения поклонился, Глоддрик коротко кивнул, Алагар же демонстративно воздержался от приветственных жестов. Йоши кивнул своему бывшему ученику и ответил:

– Урандалл, друг мой. Подозреваю, что ваш славный народ еще не омрачали своим прибытием послы из далеких земель Азрога.