Хранитель солнца

Еще мгновение – и Верхнее Солнце полностью поднялось над горизонтом…

Архайят повернулся к носилкам, на которых возлежал молодой Властитель.

Он должен был проснуться, как только на его лицо упадут первые солнечные лучи.

Проснуться – чтобы дальше озарять жизнь Послушных светом своего величия…

И вот его лицо порозовело, глаза приоткрылись.

Властитель удивленно огляделся, приподнялся на носилках, опершись на локоть.

Архайят подавил в себе желание помочь ему – Властитель должен был встать сам, как Верхнее Солнце само поднимается над горизонтом.

И вот он встал, выпрямился, оправил священные одежды и неуверенно шагнул к краю террасы.

Послушные увидели его, увидели его молодое, прекрасное лицо – и дружный, радостный вопль исторгся из их глоток.

Но вдруг этот вопль оборвался.

Архайят, который не сводил глаз с лица Властителя, повернулся к востоку.

Самый край Верхнего солнца, только что ослепительно сиявшего, потемнел, как будто какое-то невидимое чудовище отгрызло от него кусок…

Тень постепенно разрасталась, наползая на золотой диск.

Площадь снова исторгла крик – но теперь это был крик ужаса и отчаяния.

Тьма медленно, но уверенно поглощала Верхнее Солнце.

По площади пробежал порыв ледяного ветра.

И следом за ветром на площадь, на весь город Послушных, начала надвигаться тьма.

Люди, которых уже коснулась эта тьма, ощущали ее на себе. Они пытались уйти от нее, переходили на другую часть площади, еще залитую светом, но эта часть на глазах уменьшалась.

Архайят побледнел.

Священные таблички говорили, что такое возможно только в конце дней…

Он взглянул на Властителя – и ледяная рука страха сжала его сердце…

Властитель старел на глазах. Лицо его, только что юное и прекрасное, побледнело и покрылось морщинами, как растрескавшаяся чаша.

Он покачнулся, схватился руками за балюстраду. Еще какое-то время он стоял на ногах, но потом колени его подогнулись, и Властитель, Нижнее Солнце, упал на каменные плиты террасы…

Он упал – и тут же раскололся, рассыпался на сотни кусков, как плохо обожженный глиняный кувшин…

И тьма, великая, бесконечная, бездонная тьма поглотила город Послушных…

Вечером Надежда пыталась обдумать, что делать дальше, но так устала, что заснула сразу же.

Утро началось с телефонного звонка. Надежда спросонья, не открывая глаз, нашарила телефон и выдохнула:

– Как же я по тебе соскучилась!

– Что, что такое? – заверещали в трубке.

Надежда с трудом открыла глаза и взглянула на экран.

Звонила ее приятельница Машка.

– Ну, что у тебя случилось? – спросила Надежда нормальным голосом, поднеся телефон к уху.

– Я тоже рада тебя слышать! – обиженно ответила Машка. – И почему у меня непременно что-то должно случиться? Я что – просто так не могу тебе позвонить?

– Можешь, конечно! – смягчилась Надежда. – Но по своему опыту я знаю, что обычно тебе нужна какая-то серьезная причина, чтобы позвонить утром. Ведь по утрам ты работаешь над своими романами. Это у тебя самое продуктивное время.

– Ну, вообще-то ты права, обычно так и есть. Но сегодня у меня что-то не идет работа. Мне непременно нужен неожиданный поворот сюжета, а я никак не могу ничего придумать. Вот я и подумала – может быть, ты расскажешь, как продвигается твое расследование, и это даст мне толчок… иногда реальные события закручены лучше любого криминального романа…

– Расследование – это громко сказано, – уныло призналась Надежда. – У меня тоже не идет работа. И ничего интересного я тебе рассказать пока не могу…

– Жаль! А мне, кроме прочего, придется сейчас съездить по делу, которое подсуропил Кир Валтасарович… так что все равно никакой работы не получится.

– Кто? – переспросила Надежда.

– Кир Валтасарович, – повторила Машка.

– Но ведь ты не у него на кафедре работаешь, – продемонстрировала Надежда свою память.

– Да, не у него, но я у него когда-то училась, и не смогла отказать старику. Все остальные сотрудники у него на лекциях. Хотя мне дико не хочется ехать в Варсонофьевский…

– Куда?! – переспросила Надежда, насторожившись, как взявшая след собака.

– В Варсонофьевский переулок.

– А что там, в этом переулке? Зачем тебе туда ехать? – Надежда взяла себя в руки и сумела скрыть волнение.

– Там живет крупный коллекционер, Леонид Константинович Костаки. Он обещал нашему Киру редкую и очень ценную книгу, каталог шумеро-аккадских глиняных табличек, изданный в Мюнхене в конце девятнадцатого века, в количестве двадцати экземпляров… представляешь, какая это редкость?

– Представляю, – перебила ее Надежда, – не представляю только, почему тебя за этой книгой посылают.

– Потому что ее должна была привезти Алена, но ты же знаешь, что с ней случилось…

«Не может быть! – пронеслось в голове у Надежды. – Надо же, такое совпадение!»

Надежда Николаевна не любила совпадений. «Не иначе тебе кто-то ворожит», – говорила в таких случаях ее бабушка.

Может, и так, но Надежда решила, что разберется во всем позднее, а пока…

– Так вот почему она была в Варсонофьевском переулке… слушай, Машка, а можно я с тобой туда поеду?

– А тебе зачем? – тут же отреагировала Машка, и в голосе ее звучала изрядная доля подозрительности.