Хранители мира. Дорога домой

Началась великая осенняя миграция, когда миллиарды птиц устремляются на зимовку в тёплые места. В ближайшие недели нашим путникам предстояло увидеть немало дроздов, белобровиков и свиристелей – любителей боярышника, тёрна и прочих осенних ягод. За ними должны были прилететь лебеди и дикие гуси – «небесные гончие», которые когда-то унесли в кругосветное странствие кузена Морошку. На зимовье летели и обычные садовые птицы вроде чёрных дроздов; только эти путешественники родились в других краях, разговаривали с забавным акцентом и представляли жизнь совсем иначе, чем их местные собратья.

Летние гости – ласточки, славки, луни, соколы-чеглоки и смешные козодои – тоже потянулись стаями на юг. Наконец даже стойкие маленькие пеночки, первые птицы, которые прилетают в наши края весной, приготовились к долгому, опасному пути.

Осень – время больших перемен, тревожное для тайного народца. Всякий раз маленькие хранители природы надеются, что гости из дальних стран благополучно доберутся до наших берегов, и переживают за улетающих друзей. Осилят ли они своё героическое путешествие и вернутся ли на следующий год?

– Слушай, а скворцы на зиму улетают? – шёпотом спросил Чердак.

– Нет, они здесь круглый год, – ответил Мох. – По-моему, скворцы из других стран даже слетаются сюда на зимнюю конференцию. А что?

– Просто думал про Лихача. Надеюсь, он скоро прилетит.

– Я тоже, Чердак. Я тоже.

9. Немного о храбрости. Лихач приносит две печальных вести, но Мох ободряет друзей

В рассветных сумерках на бутылку внезапно что-то приземлилось, отчего она закачалась из стороны в сторону, и внутри все проснулись. Мох не удержался и тихонько взвизгнул.

– Эй, ребята, вы там живые? – спросил Лихач, глядя вниз сквозь прозрачный пластик.

Четыре напуганных маленьких лица выглянули из-под шкурок летучих мышей. Даже снизу было видно, как измучен взъерошенный скворец. В этот раз он не щёлкал, не свистел, не сыпал шуточками и не ругался.

– Ох, слава Пану! – воскликнул Вереск. – Это ты! А мне снилось, что пришёл человек, схватил нашу бутылку и бросил в мусорный бак. Когда бутылка закачалась, я подумал, что сон сбывается.

– Как ты, Лихач? – спросил Щавель, сворачивая шатры. – Скверно выглядишь.

– Спасибочки, хозяин. На себя посмотри! – сказал скворец, перепорхнул на берег и принялся разглядывать бутылку сбоку. – Ребята, я вам должен кое-что сказать…

– Как там Дождевик? – перебил его Мох. – Сначала нам… надо узнать про него.

– Ну ладно, – сказал скворец. – Но вы уж тогда выбирайтесь наружу. Трудно общаться, когда я тут, а вы там.

– Выбраться? Как ты нам прикажешь выбраться? Мы не можем – вот потому и ждём Веспера, – раздражённо объяснил Вереск. – А кстати, где его носит?

Скворец уставился на него, разинув клюв.

– Что значит, не можете вылезти? Конечно, можете! У вас же есть эта… острая штука, так ведь? Которая режет!

Друзья как по команде вытаращили глаза и повернулись к Вереску.

Лихач изумлённо защёлкал.

– То есть вы сидели тут всю ночь как мышки в норке и даже не подумали…

– Ну ладно, ладно! – рявкнул Вереск, отчаянно покраснев. – Я забыл про нож, вот и всё. И не над чем тут смеяться, клянусь Паном!

Никто из друзей не хотел смущать его ещё сильнее. Щавель деликатно отвернулся и стал что-то насвистывать, а Мох с Чердаком молча переглянулись. Вереск на невидимых ногах прошёл к той стороне бутылки, что упиралась в поваленное дерево, взял в невидимую руку нож «Стэнли» и прорезал в пластике аккуратный квадрат. Через него четвёрка без труда выбралась на ближайшую ветку, а по ней спустилась на речной берег.

– Ну вот, – сказал Вереск, бережно убирая нож. – И давайте больше не будем говорить об этом. А теперь выкладывай новости.

– Дождевик исчез, – без обиняков начал скворец. – Вы уж простите, ребята. Хотел бы я принести весточку получше.

Мох тихонько заплакал.

– Совсем… исчез? – шёпотом спросил Вереск.

– Говорят, время от времени бывают звуки… Сам-то я не слыхал – вы же знаете, в дома я не летаю. Но Шпиль и Гудрон говорят, что иногда слышат голос Дождевика.

– А что он говорит? – спросил Щавель.

– Ну… они жалуются, что разобрать трудно… Что-то про рябину.

– Про что? – сквозь слёзы спросил Мох.

Скворец пожал плечами.

– Не знаю, хозяин, уж извини. Простите. Ребята, мне очень жаль.

Четверо друзей сели рядышком на речном берегу и горько заплакали.

– Эй, – сказал наконец Лихач и легонько клюнул Чердака в плечо.

Домовой знал Дождевика не так долго, как все остальные, и ему легче было справиться с горем.

– Что такое? – спросил Чердак, повернувшись.

– Извини, хозяин. Просто… Ну, надо потолковать про Веспера.

Чердак отошёл в сторонку, чтобы поговорить со скворцом.

– С ним что-то случилось? В чём дело?

– Он… ну… как бы тебе сказать… Он ушёл.

– Ушёл? Куда?

– Назад в Улей. Сказал, что не охотился уже два дня и выбился из сил. Понимаешь, он не смог перебраться через реку. Течение слишком быстрое, чтобы переплыть, а до ближайшего моста лису бежать целый день, а потом ещё столько же обратно по той стороне.