Христианский Восток и Россия. Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века

В 1674 г. по-русски была написана книга «Василиологион» (сочинение о подвигах ассирийских, персидских, греческих и римских монархов), появившаяся почти одновременно с «Родословной великих князей и государей российских, которые родословились со окрестными великими государи», составленной Лаврентием Хуреличем, герольдмейстером австрийского императора[645]. Прославление русских государей, поставленных в указанных сочинениях в один ряд со знаменитыми монархами прошлого и настоящего, являлось важнейшей составляющей политической мысли своего времени.

Особый интерес для нас представляет сборник «Хрисмологион», принадлежавший Паисию Лигариду, который был написан на Востоке в 50-х гг. XVII в. Сборник имел посвящение царю Алексею Михайловичу и содержал текст о падении Цареграда, хотя и не включал в себя пророчество о судьбе Константинополя, заявленное в названии: «Хрисмологион, сиречь книга пререченославная от пророчества Даниилова, сказание сония Навуходоно-сорава; также о четырех монархиях вселенныя и о ложном пророце Мехмете и о царствие его. Потом: преречение Льва царя Премудраго и иных о пленении Цариграда и о турках, и что имать быти в грядущее время и т. д.».

По свидетельству Павла Алеппского, она существовала в единственном экземпляре. В 1656 г. в Валахии, когда Макарий Антиохийский и Павел Алеппский возвращались домой из своего первого путешествия в Россию, они встретили Паисия Лигарида[646]. После долгих уговоров Паисий разрешил Макарию Антиохийскому снять копию с сокровища, единственным обладателем которого он был. Писцом рукописи для патриарха Макария, по определению Б. Л. Фонкича, стал будущий эконом антиохийской церкви Иоанн Сакулис, он же позднее изготовил еще один экземпляр «Хрисмологиона»[647]. Этот труд оказался как нельзя более кстати, так как Паисий Лигарид, судя по его письму к Макарию Антиохийскому, уже после их встречи подвергся нападению валахов, которые вместе со всем имуществом отняли его драгоценную книгу.

Б. Л. Фонкич полагает, что в Москве список с «Хрисмологиона» появился в 60-х гг. XVII в. и в дальнейшем использовался Николаем Спафарием для перевода на славянский язык[648]. Но как и с кем рукопись попала в Москву? Если после пропажи экземпляра Лигарида остались лишь два списка «Хрисмологиона», принадлежавшие антиохийской церкви, то логично предположить, что один из них и был привезен в Москву непосредственно патриархом Макарием и архидиаконом Павлом во время их второго приезда в Россию на собор 1666/1667 г. Так оно и было. Павел пишет, что после рассказа об утрате книги Паисий умолял их «снять для него список, а он (список. – Н. Ч.)… как мы сказали, был у нас уже написан»[649]. Возможно, Паисий Лигарид получил рукопись от них же с какой-либо оказией раньше. Здесь мы вступаем на скользкий путь предположений.

Перевод с рукописной греческой книги был выполнен по указу царя Алексея Михайловича в 1672–1673 г. Николаем Спафарием[650]. Беловой текст писан старцем Маркелом[651]. Замечание А. И. Соболевского, считавшего, что греческий оригинал «Хрисмологиона» – не харатейная книга, как пишет Спафарий, а произведение Паисия Лигарида, не вполне корректно. В русском переводе ясно указывается, в каком месте сборника Лигарида были использованы фрагменты древней пергаменной книги. Так, в тексте толкования снов Навуходоносора приводятся фрагменты из «книги харатейныя», например, на л. 179 написано: «…из харатейныя книги. Собрашася же царства четыре: ефиопи, македоняне, римляне и еллини…», а на л. 208 помечено: «до сего места совершися первая книга харатейная». Сочинение предваряется посвящением царю Алексею Михайловичу. Оно было опубликовано в 1841 г.[652]

«Хрисмологион» примечателен не только как отражение греческой профетической традиции. Он заслуживает специального анализа и публикации, по крайней мере, той его части, которая содержит теоретические воззрения автора сочинения. Помимо посвящения царю Алексею Михайловичу, книга включает рассуждения, возможно, самого Паисия Лигарида о политической сути монархий и их мировом порядке. Обращаясь к Алексею Михайловичу, автор с первых страниц сочинения подчеркивает роль русского государя в современном ему мире: «Тишайшему государю, державнейшему кесарю, неподимому августу (курсив наш. – Н. Ч.), Богом венчанному, великому царю и великому князю, победителному и победоносцу, государю Алексию Михайловичю, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу и многих царств и государств восточных и западных и северных отчичю, дедичю, наследнику, государю и обладателю»[653].