Христианство. Католичество. Реформация

«всякий во имя Троицы крещеный есть христианин, к какому бы он ни принадлежал исповеданию. Истинная вера одна: православная. Но и все христианские верования – по долготерпению Вседержителя – держатся. Евангелие везде у всех одно; да не всеми одинаково понимается и изъясняется…

Простые души – в простоте и веруют по учению, им заповеданному, не смущаясь религиозными прениями, для них недоступными. За них ответ дадут Богу их духовные руководители» – позже, в 1867 г. отметит митрополит московский Филарет[461].

Но Лютером как бы и не спрашивается: есть ли соответствующий духовный опыт и образование у всех, у каждого, чтобы этот “каждый” и толковал Писания по своему усмотрению?! А между тем должна, все-таки, существовать некая объективная Истина, некий ее критерий, который был бы независим и от моего субъективного восприятия, степени образования, опыта. – Как в религии, в богословии и философии, так и в онтологии вообще, во всем бытии. Дело в том, что

«мы часто самих себя делаем неким “мерилом истины”… Часто себя оправдываем… Но личность наша не является объективным мерилом истины… Хотя считать себя эталоном всей истины типично в наше время» – часто в своих проповедях уже в наше время отмечает и Патриарх Московский и всея Руси Кирилл (Гундяев)[462].

(5) Верно, в одном из своих лучших воззваний-трактатов «О христианской свободе» от 1520 г. реформатор высказывается о практической жизни верующего и его свободе в двух утверждениях, составляющих антитезу:

христианин является свободным господином всего сущего и не подвластен никому и

христианин является покорнейшим слугой всего сущего и подвластен всем.

Реформатор старается показать, что противоположность этих утверждений является как бы мнимой. – Они на самом деле не противоречат друг другу и оба истинны:

христианин свободно становится слугой… – как Сам Христос, будучи Богом, свободно «… подчинился закону», т. е. стал человеком, и принял муку ради спасения людей – отмечает Лютер.

Душа человеческая независима, свободна только тогда, когда Христос освобождает ее от греха. Этого невозможно достичь ни с помощью внешних церковных церемоний, ни длинными молитвами или постами, тем более, индульгенциями. Человека может очистить только Слово Божие. Евангелие есть Благая Весть о том, что Христос нас спас. Но эту Весть мы можем принять только верою. При этом душой может управлять только Слово Божие, а не просто церковные порядки или иной внешний авторитет.

Лютер подчеркивает, что основа христианской жизни есть вера, причем каждому нужно искать ее лично. Вера есть духовное переживание, поэтому ее нельзя передать другому человеку как “традицию”. Ее нельзя и “навязать” другому. Ибо вера есть дар Божий, который нужно принять добровольно, сознательно решившись на это.

«…устремления души и ума не могут открыться никому, кроме Бога. Поэтому невозможно запретить кому-то силой или повелеть верить так, а не иначе. […]

Поскольку делом совести каждого является то, как он верит, или не верит, – ив этом светская власть не должна никому чинить препятствий» […][463].

Тем самым, Лютер недвусмысленно выражает тоску человека эпохи Ренессанса по независимости его духовного мира и самоуважению. Несомненно, здесь обнаруживаются и переживания самого реформатора, его выстраданная во внутренней борьбе вера. С одной стороны, религию нельзя рассматривать только как личное дело каждого (это грозит расколом в средневековом обществе), а с другой стороны, каждый, – провозглашает Лютер, – может верить по своему усмотрению, читать и толковать Писание по своей совести и своему пониманию.