Христианство. Католичество. Реформация

В итоге, кафоличность себя осуществляет в сложных, противоречивых условиях истории, имея своим идеалом Самого Христа, Который «есть глава тела Церкви»[675]. Но кафоличность также подразумевает свой метафизический идеал, существующий вне пределов истории, т. е. над ограничением времени и пространства[676].

Вместе с тем, это не означает, что Римское католичество уже достигло «полноты» кафоличности; но оно к этому постоянно стремится. – Хотя бы потому, что оно видимой главой Церкви на земле считает не короля Англии или русского царя, но vicarius Christi. – Наместника Христа, папу Римского, призванного гарантировать свободу всей странствующей Церкви на земле от власти и узости любого национального государства.

Хорошо известно, что после Чаадаева, на исходе XIX в. тема отношений православной России с католичеством как «Вселенской Церковью» стала ведущей у Владимира Соловьева.

Но к кафолическому как соборной величине относятся и все люди, верующие во Христа, так или иначе связанные между собою. Если человек сам себя не сотворил, то это означает не что иное, как его же сотворенность и в смысле кафоличности или кафолического. А это есть то, что, в итоге, должно объединять его с каждым человеком на земле[677]. Кроме общечеловеческого элемента, как уже было отмечено, к кафолическому относятся и все те моменты бытия, которые выражают разнообразие и богатство внешних культурных форм Христианства[678].

(13) Подводя итоги Реформации, мы должны признать снова[679]открытую Лютером закономерность напряжения между общей реальностью Креста и кафоличностью внешних форм культуры Христианства, за 15 веков, т. е. до XVI в., накопленной не только на Востоке, но и на Западе. Речь идет не только о «полноте» этих форм, но, и о полноте духовно-мистического Тела Церкви, Главой которой является Христос, Которому Бог Отец

«все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем»[680].

Необходимо подчеркнуть, что указана нами топология из послания апостола, во-первых, относится к т. н. «раннему католицизму», в котором уже к началу II в. частное, осознанное и ответственное связано с иерархией (епископатом), а общенародное – с участием в таинствах и обрядах, особенно в действительной Евхаристии[681].

Таким образом, любой, кто принимает действительную Евхаристию от действительного клира, тем самым уже имеет гарантию со-воскресения с Христом, т. е. залог полного единства с Ним и в Нем.

Евхаристия понимается как некое лекарство бессмертия, дающее каждому гарантию спасения, т. е. залог единения с Христом[682]. Иначе говоря, такое сакраментальное понимание единства, – особенно в народном сознании, – исчерпывается крещением, совершением других обрядов. Единство, мол, и есть участие в «действительных» священнодействиях как таковых…

К такому пониманию единства можно отнести и знаменитую формулу Западной церкви ex opere operato – «на основе уже совершенного дела». Данная формула означает следующее: благодаря заслугам Христа при отправлении таинств все всегда бывает действительным.

Тем не менее, в такой уравновешенной сакраментальной схеме как бы неважным остается то, что можно было отнести к осознанной вере, мышлению, переживанию и усвоению смысла религии у каждого в отдельности.

«Полноту», на которую указывает апостол Павел в своем послании[683] можно понять и как ту кафолическую полноту, которая до сих пор выражает самосознание Римской церкви – как церкви Католической.