Христианство. Католичество. Реформация

Но к проблемам со стороны немецкого или финского сознания можно отнести и некоторые национальные преграды по отношению к русским, время от времени ощутимые в вышеуказанных общинах. Одна из самых тяжелых проблем – это неканоничность этих же церквей.

Разумеется, неканоничность в данном случае нельзя представить как соответствие нормам католицизма или православия. Скорее, эта //^каноничность современного лютеранства заключается в самом неприятии об/^ехристианского понимания Нового Завета и его духовных ценностей, основ и ориентиров[741].

К сложной ситуации лютеранства в России можно отнести и конфессионализм, – узость мышления, наивную идеализацию личности и деяний Лютера, как и идеализацию итогов Реформации вообще, а также то, что формулы лютеранского вероисповедания, вошедшие в «Книгу Согласия» (Liber Concordiae) в XVI столетии, мол, навсегда правильно и точно отражают всю истину о Христианстве [sic!]. При этом лютеране, которые составляют не более 5 % численности всех христиан в мире, мол, и имеют «полноту» всей истины!

С проблемами этого же порядка связано и нежелание учиться, брать пример у тех церквей, которые присутствуют в России как традиционные, начиная с РПЦ и РКЦ и завершая евангельскими христианами, общий уровень духовности которых – выше современного лютеранства.

При этом volens nolens создается впечатление и о том, что духовная инициатива сегодня в протестантском мире уже давно не принадлежит лютеранству, а другим течениям; в первую очередь, евангельским христианам и баптистам, а также пятидесятничеству…

Таким образом, общее положение протестантизма можно охарактеризовать как сложный процесс собирания людьми вокруг Христа, – как Главной Истины, – собирания духовно-экзистенциальных и предметнодогматических истин. При этом первый вид истин – т. е. истин духовно-экзистенциальных – должен оставаться главнее предметно-догматических, для внешнего, общего онтологического порядка так важных в католичестве. Особое место для такого собирания представляется не иерархии или церковной структуре, а каждому в отдельности.

В итоге, нельзя, все-таки, утверждать, что в протестантизме вообще не было никакого собирания, никакого церковного домостроительства, а все происходило исключительно и только в католичестве[742].

Б. Вышеуказанное, разумеется, не означает того, что и у католицизма не было никаких проблем. Тем не менее, они у него, в основном, иного характера. Среди них – явления юридизма и канонизма, в т. ч. и т. н. «церковной бюрократии», нередко подавляющей и общий дух Христианства – как стремление к истинному единству[743]. А это происходит тогда, когда соблюдение канонов становится не только инструментом церковного воспитания, но и некой «самоцелью».

К особым вопросам относят и предписание целибата всем степеням служения; его упразднение для рядового духовенства многие предсказывают уже в ближайшие десятилетия.

К проблемам можно было бы отнести и отсутствие в большинстве случаях церковных кадров местного русского происхождения. Католический епископат латинского обряда в России столетиями, как правило, был представлен – и до сих пор представляется – иерархами итальянской, немецкой или польской национальности, Большая часть этих западных иерархов вообще не видели советского безбожия, преследования за веру как реальности, а приехали в Россию уже в условиях «демократии» и «свободы совести». Такие и подобные моменты могут привести к взаимному отчуждению пастырей и пасомых.

И, наоборот, в католическом епископате Италии, Германии или Польши и сегодня едва ли можно найти хотя бы одного иерарха русского, даже рядового священника.