Христианство. Католичество. Реформация

В тесной связи с открытием христианской свободы остается и другое: возможность, шанс, данный человеком, посредством совести определиться в своем выборе. Вообще, верующий может определиться в пользу принадлежности Христианству (церкви) не в результате внешнего предписания, а лишь под действием Духа Божия = Благодати. Реформация – это сугубо важно – выступала за свободу самой Благодати, которая должна была отличаться от принудительной или искусственно созданной людьми «благодати» через предписания. В той же связи о вере как о неком определении самой личности Лютер пишет:

«… устремление души и ума не может открыться никому, кроме Бога. Поэтому невозможно запретить кому-то силой или повелеть верить так, а не иначе… Риск же для каждого заключается в определении того, как он верит, ибо нужно для самого себя убедиться, что веришь истинно. Ведь вряд ли кто-то другой, – продолжает Лютер, – может попасть за меня в ад или в рай, вряд ли может он за меня верить или не верить, закрыть или открыть для меня рай или ад, принудить меня к вере или неверию. Поскольку делом совести каждого является то, как он верит или не верит»…[131]

Тем не менее, переход подданных на сторону Реформации XVI века необходимо рассматривать как «личный выбор» правителей и князей (в лучшем случае, как выбор самих богословов и городских советов, представителей общества в Швейцарии), а не как «выбор каждого»!

4. Реформация как учение «о двух царствах», а также – вопрос о секуляризации

Из выше изложенного можно сделать вывод в пользу Реформации как духовного обновления (безусловно, такое обновление в той или иной мере всегда наблюдалось и в католической или православной традиции), так и определить Реформацию в негативном смысле, т. е. в отношении секуляризации.

В обозначенном нами контексте человеческая личность должна была иметь некое право, именно согласно своей совести, определиться в пользу «духа» или «плоти». Она находилась как бы между двумя секторами: «духовным» и «светским». Разумеется, это было основной тенденцией, ставшей постепенно, особенно под влиянием Просвещения, а также достижений науки и техники, основным двигателем самой секуляризации. Дело в том, что сознательное, свободное самоопределение личности в пользу духовного со временем лишь подтвердило «закон меньшинства» в самом Христианстве. Вообще, «закон меньшинства» в истории существовал всегда. Он продолжает действовать и сегодня. В этом отношении Реформация XVI века не внесла ничего нового!

В таком понимании Христианства и диалог между верующими – с объективной точки зрения – уже не мог, а сегодня просто не может продолжаться как диалог отдельных «конфессий». Скорее, сегодня, в условиях секулярного общества, он должен стать диалогом всех христиан о духовном Христианстве вообще! Лишь искреннее желание найти духовное и у представителей других вероисповеданий поможет нам выйти из тупика.

В той степени, как люди чаще начали задаваться вопросом не о спасающем, оправдывающем их Боге, а о своих собственных успехах в «светских делах», или, что еще хуже, – задаваться вопросом о самом существовании Бога вообще, – в той же степени в западной Европе и распространялась секуляризация. Секуляризации свойственны такие черты, как индивидуализм, персонализм, субъективизм, релятивизм, плюрализм, автономная мораль, а в итоге – даже потеря всего смысла жизни.

Необходимо добавить уже раньше отмеченное нами: учение Лютера «о двух царствах» по сравнению со швейцарской Реформацией и ее постулатом о подчинении духовному Принципу также и светской сферы жизни общества остается существенной разницей между двумя реформациями.

В итоге, эффективность немецкой или швейцаркой Реформации как духовного возрождения необходимо определить не в искусственном ограждении «духовного» от «светского» в пределах храма или дома молитвы, а тем, как успешно христианские принципы входят в жизнь целого общества, включая семью, школу, а также институты государства. Постепенное уменьшение и исчезновение этих принципов и означает секуляризацию, а не успех духовной Реформации.