Христоверы

– Не-е-ет, никуда он не делся, самарский он, – покачал головой поручик. – Этот террорист, совершив своё дерзкое нападение, залёг где-то в городе на дно. А тебе не спрашивать о нём кого-то надо, а слушать, что другие говорят, и на ус мотать.

– Да слышал я один разговорчик в ресторане, – проговорил Кручёный с задумчивым видом. – Думаю, пустой он, хотя… Один перебравший гуляка-фраерок хвастал перед дружками-собутыльниками, будто знает того, кто жандармерию «ковырнул». Ещё он хвастал, будто помогал тому скрыться.

– А вот это уже интересно, – оживился поручик. – Пустой тот разговорчик или не пустой, проверить надо. Так кто тот хвастливый фраерок, Сеня?

– Да так, отребье, – отозвался пренебрежительно Кручёный. – Любитель повеселиться, молодой купеческий ублюдок. Я его частенько в «Аквариуме» вижу, но трезвым редко. Пустомеля и пустобрёх. Так что его похвальба может оказаться пьяной бравадой.

– А вот это уже не твоё дело, Сеня, – поморщился поручик. – Дальше дело моё. Кстати, как его зовут, Сеня?

– Зовут Власом, это точно, – оживился Кручёный и тут же погрустнел, – по фамилии Лопырёв, кажется.

– Хорошо, так и запишем, – записал имя и фамилию подозреваемого поручик. – А как мне найти его, не подскажешь?

– Плёвое дело, – усмехнулся Кручёный. – Он днюет и ночует в «Аквариуме».

– Вот это уже разговор по существу, – одобрительно улыбнулся поручик. – Если тебе больше сказать мне нечего, то гуляй, Сеня. Сегодня я тобой по-настоящему доволен.

– А деньги? – округлил глаза Кручёный. – Я сейчас на мели, господин поручик, и… Рублей эдак пятьдесят меня вполне устроят.

– Всё, вали отсюда, Сеня! – прикрикнул поручик. – Пятьдесят получишь, если твоя информация пустой не окажется. А пока вот, бери пятёрку и ступай с богом.

Кручёный с кислой миной взял протянутую пятирублёвую купюру, вздохнул и небрежным жестом сунул её в карман.

– А что такое, Сеня? – нахмурился Шелестов. – Ты чем-то недоволен? Твоя информация и этого не стоит, во всяком случае пока.

– Побойтесь Бога, Андрей Михайлович, – вздохнул Кручёный. – Работаю, работаю, репутацией и жизнью своей рискую, а что получаю? Пшик один, вы не находите?

– Если не заткнёшься, то ещё по шее получишь, – пообещал поручик и погрозил осведомителю пальцем. – И ещё… Попробуешь соскочить, все самарские воры и политические узнают, кто ты есть на самом деле. И тогда не сносить тебе головы, Сеня, ох, не сносить.

– Мог бы и не напоминать, Андрей Михайлович, – обиделся Кручёный. – На каком крючке сижу, я и сам знаю. Видать, доля моя такая, и тут ничего не поделаешь.

– Верно мыслишь, Сеня, – «одобрил» его догадливость поручик. – Работая на нас, ты не гремишь цепями на каторге и не валяешься где-нибудь в сраной дыре с финкой в боку. Так что вали-ка, ты, Сеня, и работай. Чем больше ценной информации принесёшь в этот кабинет, тем богаче станешь, обещаю.

Кручёный вздохнул, развёл руками и направился к выходу.

– И ещё вот что скажу тебе, Сеня, – крикнул вдогонку поручик. – Я знаю, чем ты зарабатываешь себе на жизнь.

– И чем же? – обернулся Кручёный.

– Карманными кражами, если не запамятовал, – напомнил Шелестов. – И ещё знай, Сеня, что ты на свободе не благодаря своей удачливости, а потому, что я за тебя хлопочу всякий раз перед полицией, когда ты к ним в руки попадаешь.

– Да? – неподдельно удивился Кручёный. – А я себя всегда фартовым считал, да и другие тоже таковым меня считали. Спасибо, что глаза открыли, Андрей Михайлович.

– Вот и не закрывай их больше, – усмехнулся поручик. – На зарплату нашу тоже не пеняй, ты и так хорошо на кошельках в чужих карманах наживаешься. А теперь ступай, Сеня, и всегда помни, кто ты есть и кто твой «ангел-хранитель». Всё твоё благополучие зависит только от меня. Стоит мне только пальцем пошевелить, и оно исчезнет.

– Я всё понял, Андрей Михайлович, – натянуто улыбнулся на прощание Кручёный. – Пойду напьюсь и… Займусь работой, если вы не возражаете.

– Послезавтра встретимся давай, – вздохнул поручик. – Я как раз проверю твою информацию, и… И тогда получишь свои денежки.

* * *

Консисторский дьяк Василий вошёл во двор кафедрального собора и, увидев иерея Георгия, поспешил навстречу.

– Вот, приехал сразу, как освободился, – сказал он. – Чего звал, Георгий?

– Дело к тебе неотложное появилось, – сказал иерей, беря дьяка под руку и отводя его в сторону беседки. – У тебя ещё не остыло желание приструнить кормчего хлыстов Андрона, Василий?

– Вот так вот сразу? – удивился дьяк. – Не в бровь, а в глаз. А что ещё успел сотворить этот грешник великий?

– Столько всего, что и не счесть, – вздохнул, отвечая, иерей. – Накопленных им грехов с лихвой хватит даже не на пожизненную каторгу, а на казнь смертную!

– Чего? – округлил глаза дьяк. – Или убил кого антихрист этот?

– Так и есть, отяжелил свою грешную душу Андрон грехом смертоубийства, – подтвердил иерей. – Так возьмешься за него сызнова?

– А почему бы и нет? – задумался дьяк. – Он прошлый раз ушёл от заслуженного наказания благодаря заступничеству Распутина, а теперь Распутина нет.