Христоверы

– Вот оно, послание, его всем вам читаю, – сказал он и поднёс его к глазам. – Приведу вас от севера из хладных мразных стран, – стал читать он текст, – в место покоя вечного, всякой радости и всякой сладости. С плачем изыдите из мест ваших, с весельем придите сюда, в места благостные. Через многие воды проведу я вас прямым путём, и вы не заблудитесь. Придите же ко мне, избранные ото всех племён человеческих, – здесь, на горе Арарате, на райской реке на Ефрате, обращу ваши нужды и печали на покой и отраду. Удержите же рыдания, удержите источники слёзные – напою души жаждущие, напитию души алчущие, на сердцах ваших напишу закон правды…

Он отвёл от лица бумагу и опустил руку.

– Вот какое послание прислал мне царь араратский, люди верные-праведные, – сказал он, трогательно вздыхая. – Схожу я на гору ту Араратскую, царя повидаю, слова из уст его послухаю и вести вам оттуда привезу. А теперь сами судите, голуби мои сизокрылые, идти ли мне на юг араратский?

Начались радения. Хлысты, провожая старца, старались изо всех сил. Кто подпрыгивал, кто приплясывал, кто падал на пол и замирал без движения с расширенными глазами, а вытекающая изо рта пена заволакивала губы. Те, кто оставался на ногах, топали всё громче и громче. Их песни-голоссалии звучали громче и громче в сионской горнице. Вскоре голоссалии перешли в исступлённые визги и дикие, неистовые вопли.

Когда радения достигли пика кульминации, Андрон, крадучись, приблизился к стоявшей в стороне Агафье и тронул её за плечо.

– Всё, оставляю их на тебя, – сказал он шёпотом. – Я ухожу, но скоро вернусь. А ты здесь моими глазами и ушами остаёшься.

– Уходи, – прошептала Агафья. – Тебе до утра тихо исчезнуть надо.

– Ничего, исчезну, не впервой, – ухмыльнулся невесело Андрон. – Савву с собой забираю, он хорошо дорогу в наши скиты знает.

– Не уповал бы ты на Савву, Андрон? – усомнилась в правильности его решения Агафья. – Он сейчас, после оскопления, как ни от мира сего стал. Ходит как в воду опущенный, разговаривает сам с собой.

– А что с ним делать прикажешь? – поморщился Андрон. – Оставлять здесь тоже опасно, с собой брать ты не советуешь.

– Оставишь здесь, а вдруг дьяк консисторский снова явится с жандармами? – засомневалась Агафья. – Возьмутся они за Савву, и он им всё выложит как на духу. А этот увалень много чего знает.

– И дорогу он в скит знает, указать зараз сможет, – продолжил за неё Андрон. – А там, при мне, он всегда под рукой будет, и глупостей понаделать я ему не позволю.

– Что ж, поезжай и Савву забирай, – вздохнула Агафья. – Отсидишься в лесу, а после, когда всё уляжется, явишься, будто с Араратской горы возвернулся. А я за всем прослежу, не сомневайся. И за голубями на ковчеге нашем, да и за ювелиром Плешнером пригляжу. Ты же не собираешься оставлять его в покое, так ведь?

– Ни в коем разе, – заверил Андрон. – Я как раз и собирался тебя просить за Давидиком приглядывать. Он обрадуется, узнав, что я на «гору Араратскую» ушёл, только вот поверит ли?

– Поверит не поверит, дело десятое, – ухмыльнулась Агафья. – Главное, чтобы с места не сорвался.

– Никуда он не денется, – усмехнулся Андрон. – Здесь у него коммерция налажена, связи крепкие с единоверцами своими и чиновниками государственными. А на новом месте всем этим сызнова обрастать надо.

– Всё, поезжай, – покосившись на дверь, поторопила Агафья. – Савву присылай хоть изредка. Я с ним письма тебе передавать буду. Прочесть он их не сможет. Ни к чему ему переписка наша, да и вообще он олух безграмотный.

– Корабль не распускай наш, Агафья, – прежде чем уйти, наказал напоследок Андрон. – Мы ещё позабавимся всем опосля. А я уверен, что скоро всё зараз уладится и станет так, как было. Ну… прощай, «богородица», прощай…

* * *

Поручик Шелестов дожидался у входа в Управление общего сбора для участия в объявленной с вечера специальной операции. К нему подошёл унтер-офицер Семечкин и замер, вытянувшись в струну.

– Уточнить хотел, с кого начнём? – спросил он. – С ресторана или сразу в Зубчаниновку к хлыстам махнём?

– А ты чем слушал, Семечкин, когда я план действий зачитывал? – сведя к переносице брови, буркнул недовольно поручик. – Дремал в строю стоя или мух в такую-то зимнюю стужу ртом ловил?

– Так я только уточнить хотел, Андрей Михайлович, – замялся унтер-офицер. – Я ж…

– А чего нам в ресторане с утра раннего делать, ты себя спросил? – ухмыльнулся поручик. – Тот, кто нам нужен, в это время ещё в постели дрыхнет. Обычно он к полудню в Аквариум приходит, вот в это время мы его и возьмём.

– Понятно, значит, с Зубчаниновки начнём, – хмыкнул унтер-офицер. – Вот и всё, что я уточнить хотел, Андрей Михайлович…

К Управлению подъехали сани, из которых сошли иерей Георгий и консисторский дьяк Василий. Поручик удивлённо посмотрел на них, а потом пошёл к ним навстречу.

– Эй, а вы каким чудом здесь, батюшки? – воскликнул он, останавливаясь. – Если по делу какому, то не сегодня. Сегодня у нас своих дел неотложных целый воз и маленькая тележка.