Хроника времен Карла IX

— Да ведь он же говорил, — добавил Бертран, — что рота рейтаров куда лучше, чем легкоконный эскадрон. Я уверен в том, что он сказал эти слова, так же, как в том, что сижу на руанской лошади. Я слышал это от королевского пажа.

Движение негодования охватило слушавших, но любопытство к военным приготовлениям и желание узнать, против кого принимались такие меры предосторожности, сейчас же перебили это чувство.

— Скажи, сержант, — спросил трубач, — правда ли, что вчера было покушение на короля?

— Бьюсь об заклад, что это… еретики.

— Трактирщик в гостинице «Андреевский крест», где мы вчера закусывали, — сказал Бертран, — нам сообщил, как достоверное, что они хотят переделать и перекроить всю обедню.

— Тогда не будет постных дней, — философским тоном заметил Мерлен. — Вкус малосольной свинины вместо чашки бобов, — словом, тут нечем огорчаться!

— Да, но если гугеноты будут законодательствовать, так они первым делом разобьют, как стаканы, все отряды легкой конницы и на наше место поставят своих немецких рейтарских собак.

— Ну, если так, я им насыпал бы перцу! Сдохнуть мне на этом месте, это может сделать человека верным католиком. Послушай, Бертран, ты служил у протестантов, правда ли, что адмирал платит кавалерии только восемь су?

— Ну, да, ни гроша больше, старый хрыч! Потому-то после первого похода я его и бросил.

— Что-то капитан сегодня не в духе, — заметил трубач. — Всегда этакий славный парень, разговорчивый с солдатами, нынче рта не раскрыл всю дорогу.

— Это последние известия его огорчают.

— Какие известия?

— Да вот сообщение о гугенотских затеях.

— Гражданская воина вот-вот разгорится снова, — сказал Бертран.

— Ну, что ж, нам это лучше, — сказал Мерлен, всегда стремившийся усмотреть в вещах хорошую сторону. — Можно будет драться, жечь деревни, грабить гугенотов.

— По всей видимости, они хотят возобновить старое амбуазское дело, — сказал сержант. — Потому-то нас и вызвали. Мы живо наведем порядок.

В эту минуту вернулся корнет со своим взводом. Он подошел к капитану и стал ему тихонько докладывать, между тем как солдаты, ездившие с ним, вошли в толпу товарищей.

— Клянусь бородой, — сказал один разведчик, — не понять, что творится в Париже. На улицах кошка не пробежит — пусто, а Бастилия набита войсками, и швейцарские пики колышутся, как рожь в поле. Куда там!

— Но ведь их там не больше пяти сотен, — перебил другой.

— Достоверно только одно, — продолжал первый, — что гугеноты даже пытались убить короля. И великий герцог Гиз в драке собственноручно ранил адмирала.

— Ах, хорошо разбойник сделал! — воскликнул сержант.

— Уж до того дошло дело, — продолжал кавалерист, — что даже эти швейцарцы лопочут на своей чортовской тарабарщине, что мы во Франции уж слишком долго терпим еретиков.

— Это правда: с некоторого времени они страшно загордились, — сказал Мерлен.

— Можно сказать, что это они нас побили при Жарнаке и Монконтуре, так они чванятся и хорохорятся.

— Им бы хотелось, — сказал трубач, — съесть окорок, а нам швырнуть кости.

— Давно пора католикам хорошенько их встряхнуть!

— Что касается меня, — сказал сержант, — то стоит королю сказать мне: «Перестреляй этих негодяев», так пусть меня разжалуют, если мне понадобится повторение команды!

— Бельроз, расскажи нам чуточку, что делал наш корнет, — спросил Мерлен.

— Он поговорил с каким-то швейцарцем вроде офицера, но я не расслышал о чем; должно быть, было что-нибудь любопытное, потому что он всякую минуту восклицал: «Ах, боже мой, ах ты, боже мой!»

— Глядите-ка: кавалеристы несутся галопом; несомненно, везут приказ.

— Кажется, их только двое.

Капитан и корнет пошли навстречу.

Двое всадников быстро приближались к легкоконному отряду. Один из них, роскошно одетый, в шляпе с перьями и зеленым шарфом, ехал на боевом коне. Его спутник, коротенький, коренастый человек, был одет в черное и держал в руках большой деревянный крест.

— Наверняка будет драка, — заметит сержант. — Вон и поп, чтоб исповедывать раненых.

— Подумаешь, какое удовольствие сражаться, не жравши, — проворчал Мерлен.

Оба всадника замедлили ход лошадей, так что, подъехав к капитану, они без усилия их остановили.

— Целую руки господину Мержи, — произнес человек с зеленым шарфом. — Узнаете ли вашего покорного слугу, Томаса Морвеля?

Капитан еще не знал о новом злодеянии Морвеля, он знал только о совершенном Морвелем убийстве храброго Муи. Он ответил очень сухо:

— Никакого Морвеля я совершенно не знаю. Я предполагаю, что вы пожаловали для того, чтобы сообщить нам, зачем мы, в конце концов, находимся здесь.

— Дело идет, милостивый государь, о спасении нашего доброго короля и святой нашей веры от угрожающей им опасности.

— В чем же опасность? — презрительно спросил Жорж.

— Гугеноты в заговоре против короля. Их преступное сообщество открыто вовремя, благодарение богу! И все верные христиане должны ночью соединиться, чтобы истребить их во сне.

— Яко мадианитяне с силою гедеоновою, — подхватил человек в черной рясе.

— Что я слышу? — воскликнул Мержи, вздрогнув от ужаса.