Хроники ржавчины и песка

Гарраско перевел взгляд на пустыню: тянувшиеся миля за милей дюны заканчивались у подножия гор. Там, зажатый ущельями и водопадами с чистейшей водой, стоял Мехаратт. Пески же были простеганы солнечными бликами, скользящими по старым, почти засыпанным обломкам; ветер поднимал в воздух водоворотики песчинок. Кое-где виднелись темные пятна и странные круглые булыжники. Над ними кружили птицы, следовавшие за Афританией.

Подойдя к фальшборту, Вания посмотрела вниз и в глазах, окруженных маской из металла, появились искорки. Она прекрасно представляла себе опасности, таящиеся внизу – в тени киля и многочисленных колес. Подняв с палубы ведро, набитое металлоломом – «корм», – Вания поставила его на поручень. В основном там были старые болты, заклепки да ржавые обломки железа размером не больше чем с кулак.

– Еще три дня, и будем в Мехаратте, – произнесла она. – Создание тебя покинет.

Гарраско пожал плечами. Сколько Созданий было в его жизни? Десять, сто, тысяча? А может, это все одно и то же – после каждого путешествия его сбрасывают в колодец, а при отплытии, когда Афритания вместе с другими судами выстраивается у заправочного бака, Создание снова залезает в корабль.

Они шли с крейсерской скоростью, и пахнущий песком и смертью ветер облизывал лицо. Изредка корабль вдруг подпрыгивал или начинал раскачиваться, хотя колеса изо всех сил перемалывали дюны так, что за кормой песок оставался гладким и плоским, словно раскаленный противень. В прошлый раз насчитали девять тысяч колес, но на самом деле их, вероятно, гораздо больше – в последнее время из яиц то и дело вылуплялись ступицы и каучук для шин.

Вания зачерпнула горсть болтов. Появившиеся из-под киля ржавоеды вытянулись, чтобы достать до металла своими губами с присосками: один шершавый, мимолетный поцелуй – и они, покачиваясь, отдергивали стебли.

В следующий миг борт корабля был обстрелян металлическим градом.

Теперь заговорил Гарраско:

– А эта циркулярная пила… в общем, как думаешь, Афританию разрезать она бы смогла?

Ему никак не давала покоя мысль освободить Создание и его людей из темницы мрака и раскаленного масла.

Вания развела руками и швырнула еще ко́рма. Она ведь тысячу раз объясняла:

– Все устроено не так, я уже говорила. Запиши раз и навсегда в своем блокноте, – сказала девушка, с трудом сохраняя спокойствие, – что этот металл никогда не нанесет вреда Афритании, никогда не разрежет ее сталь. Думаешь, я не пыталась? Попробуй-ка вонзить клинок в щель! – в ожидании ответа Вания уставилась на Гарраско, но увидела, что отвечать он не собирается, и продолжила: – Металл – как кровь, а для донора своя кровь безвредна. Ни один механизм на борту Афритании не может ее покалечить, – девушка покачала головой. – И потом, Внутренние ведь мертвы, это души ада. Зачем тебе их освобождать?

Вдруг в считаных сантиметрах от их голов пролетел осколок, вонзившись в переборку за спиной. Несколько миллиметров левее – и Гарраско остался бы без носа.

Нахмурившись, Вания попыталась вытащить обломок:

– Дай ножик!

Попробовала расковырять край кончиком. Обмотала руку тряпкой и дернула изо всех сил:

– Нет, не получается.

Выпущенный ржавоедом с чудовищной силой осколок, казалось, пролежал в кислоте годы. Он был таким блестящим и гладким, что пальцы лишь скользили по металлу.

– Дай попробую, – Гарраско ухватился за осколок обеими руками. – Нет, вошел слишком глубоко. Пальцы съезжают.

Вания остановила его, положив руку на плечо. В голове девушки мелькнула мысль. Она взяла ведро с металлическим кормом и перевернула за борт.

Не прошло и полуминуты, как град металла обрушился на корпус корабля. Одна из пуль несколько раз отрикошетила от переборки в фальшборт и обратно, а потом покатилась по палубе, сверкая как искорка. Гарраско подобрал ее. Это был болт – еще теплый, покрытый отвратительной полупрозрачной слюной. В смысле, болтом он был раньше – теперь на нем не было резьбы, а блестел он ярче серебра.

– Откуда он? – спросил Гарраско, вытирая пальцы о полу кителя.

Взглядом знатока глава верфи осмотрела вмятину, оставшуюся на переборке.

– Из ржавоеда, – но Вания хотела сказать о другом. – Этот корм – с корабля, который Афритания поглотила. Вражеский металл, который еще не переплавили на новые детали.

– И значит… – Гарраско даже боялся произнести это вслух.

– …у нас есть оружие, чтобы пронзить зверя, – закончив фразу, Вания замолчала. Это была неправда. Процесс разделения и переработки металла был организован так, что под контролем девушки оставалась только маленькая часть забракованных деталей, небольшие обломки, которые механизмы Афритании не считали нужным отправлять в кузнечные горны или доменные печи, где металлолом переплавляли в новые детали гигантских размеров.

– Этих кусков не хватит! – сокрушенно проговорила Вания. – А я не могу украсть у корабля ни одной детали больше моей руки. Идея сделать оружие, конечно, заманчивая, но, поверь, неосуществимая.