Хроники ржавчины и песка

Выкрикнул свое имя, звание и бросился вниз.

Эпилог

– Есть здесь кто-нибудь?

Мрак вытекал, выплескивался, выливался из глаз. Будто веки склеили липучкой от мух.

Выпуклый мрак.

Гарраско крикнул еще раз:

– Эээй, здесь кто-нибудь есть?

Потом привстал на колено и, упираясь в пол пяткой, заставил себя подняться. Ноги подкашивались. Ощупал бедра, икры, суставы. Вроде все в порядке.

Сплюнул. И спросил себя: «Я мертв? Почему же тогда так темно?

И почему не могу вспомнить, кто я?»

Твое имя… твоя личность остались по ту сторону металла. От этой мысли у Гарраско закружилась голова. Он хочет обратно свое имя и свое прошлое. Пройдя вперед, он нащупал их на горячей металлической переборке. Вся поверхность – в шишках, будто с той стороны кто-то бил по ней молотком. Что, если эти раны в металле и есть имена? Каждый воспаленный лимфатический узел – это жизнь?

Время здесь ничего не значило. Несколько мгновений – и казалось, что он уже стучит с обеих сторон переборки.

– Есть кто-нибудь снаружи?

Неужели нет ни одной щелочки, через которую бы просачивался свет? И как тогда его голос могли слышать с другой стороны?

Он постучал по переборке сильнее.

Тишина. Корабль мертв.

Он мертв.

Гарраско зажмурился. Так вот каково это: мрак внутри и мрак снаружи. Неразличимы.

Вдруг послышался какой-то звук. Приглушенный рокот, стон металла. Шум стал громче. Сотрясал пол, карабкался по стенам, трещал во мраке.

Проник в кости.

В подъемные краны, шестеренки, шкивы, муфты, карданы, поршни, цепи… Он все еще не набрал полную силу. Но смог сдвинуть корабль почти на метр…

Часть вторая Механокардионика

Пролог

«…Корабль повернул направо, набрал высоту и выстрелил. Маленький аэрогребень взорвался цветком огня, вверх полетели обломки и клубы черного дыма. С корабля послышались крики ликования – снаряд попал точно в цель. Раздался оглушительный грохот, будто в облаках раскололся грязный орех. Завоняло старым металлом и озоном, и не только… На песок посыпались куски железа и пепел. И сразу же начался дождь. А корабль, высоко-высоко в небе, скрылся в самой черной грозовой туче…»

Перестав читать, Найла закрыла книгу и положила на нее руки.

Девять мальчишек, сидевших у костра, смотрели на девочку с разинутыми ртами.

– Корабли не могут летать, – прервал тишину Мадук, ее любимчик.

Кивнув, Найла пошевелила в костре веткой:

– А этот, из книги, – может.

Но малыша она не убедила:

– Гребни дедушки Халеда летают, а корабли – нет, – возразил он.

– Даже если у корабля тысяча Внутренних и кровь двадцати свиней! – заявил другой воинственным тоном. Он был младше всех на два года, но уже не боялся отстаивать свои убеждения.

Когда стемнело и стало немного прохладнее, пустыня наполнилась стрекотанием тысяч ночных тварей.

У Найлы не было никакого желания затевать спор; она встала и немного загребла костер песком, чтобы он быстрее догорал и компания разошлась.

– Но корабль, как в книжке, действительно существует. Сами капитаны так говорят. – Девочка задумалась на минуту. – …И дедушка Халед тоже!

– А командуешь этим кораблем, конечно же, ты, да?

Найла лишь улыбнулась: пререкаться с Мадуком не имеет смысла – всем уже пора спать. Завтра предстоит подняться задолго до восхода солнца и отправиться на охоту за ржавоедом. Вместе с этим противным Валидом, слишком уж он задается. Пора идти в хижину, пусть ей этого и совсем не хочется.

– Сначала я буду командовать кораблем на колесах, Мадук. А потом получу все звания, какие бывают… – девочка взглянула на усыпанный звездами темный небосвод. – И тогда… найду корабль из книги и отомщу ему. А теперь все спать, уже поздно!

Мальчишки разошлись, Найла осталась одна. Костер догорал.

Пахло дымом и бескрайними просторами. И таким же бескрайним казалось небо, если смотреть на него из этой крошечной деревушки, построенной на старых обломках. Звезды будто замерли – каждая закреплена на своем месте, как написанная на бумаге буква. Но чей это почерк – известно только Богу. Капитану самого большого корабля.

Отойдя от костра, Найла сделала несколько шагов в темноту. Из песка торчали маленькие осколки железа. Девочка старалась на них не наступать. Потом подобрала один и повертела в руке. Откуда он взялся? Может, упал с корабля, с гребня или со звезды. А может это просто творение природы, родившееся в пустыне и засыпанное песком. Крошечная частичка корабля Господня.

Забросив его куда-то во тьму, Найла пошла домой…

Механокардионика

– Он мертвый?

Прищурившись, Валид аккуратно поставил сандалию на распластавшиеся у ног зеленоватые листья, убрал платок, которым закрывал лицо, и буркнул «да». Больше – ни слова.

– Что, совсем-совсем мертвый?

– Да, совсем! – Мальчик перевернул ногой один из валявшихся на земле лепестков. Словно мясистый язык какого-то зверя: сверху – зеленоватый, а внизу – весь в блестящих чешуйках.

– Видишь кусочки свежей ржавчины? – показал он Найле. – Этот гаденыш только что набил брюхо.