Хроники ржавчины и песка

Любому сразу ясно, что цветок поел: во-первых, он жутко вонял, а во-вторых, его мешки наполнились газом и вот-вот были готовы взорваться. Только эта тупая тринадцатилетняя соплячка ничего не понимает. В арифметике она, конечно, гений, но в таких походах – только балласт. Одним словом, девчонка!

– Мы его убили?

«Мы»? Ну и нахалка!

– А теперь что? – не отставала девочка.

– Теперь? – Если идешь на охоту с мелкотой, будь готов к бесконечному потоку идиотских вопросов. А с девчонками – так вообще. – Разрежем на куски и отнесем домой! Блин, заткнись хотя бы на секунду, тут и так воняет!

– А мешки с газом?

Грубо отпихнув девочку, Валид сел на корточки. Прикинул в уме: ржавоед, наверное, в длину метров шесть-семь, а со всей своей дрянью в стебле весит, пожалуй, килограммов тридцать или даже больше. Мальчик вытащил ножик и оглядел чертополох, раздумывая, где бы сделать первый надрез. От этой девчонки никакого толку, никакой помощи… Пусть хотя бы поработает вьючным животным – поможет тащить по песку драгоценные мешки, заполненные газом: они использовались, чтобы выпрыгивать из глубины дюн. Только по камням везти их нельзя – взорвутся.

Ржавоеды, особенно самые огромные, были не просто цветами, а представляли собой какой-то удивительный гибрид животного и растения, невероятный сплав видов, помесь зверя, цветка и ракушки. А то, что они плевались смесью газов, вырабатываемых лимфатической системой, и разбрасывали на десятки метров вокруг продукты своей жизнедеятельности, роднило их вдобавок с ружьями.

По крайней мере, Валиду нравилось так о них думать. «Как живые ружья, черт бы их подрал, а вместо пуль – металлические осколки…»

Выбрав подходящее место, он воткнул лезвие ножа, надавил изо всех сил и располосовал стебель надвое. Кубиками рубить не нужно (об этом позаботится старый пневмошарнир, в котором жил мальчик), необходимо только разрезать стебель примерно на четыре части. Венчик – тоже, но это намного труднее, и зачастую его приходится тащить домой целиком.

– Найла, помоги мне!

Девочка развлекалась тем, что скакала туда-сюда через стебель, рискуя наступить на какую-нибудь опасную часть цветка.

– Оттащи этот чертов кусок!

Схватив стебель обеими руками, Найла изо всех сил потянула его в сторону. Какая разница, что́ это – змея, ствол дерева или позвоночник металлозавра. Ничего подобного своими глазами девочка никогда в жизни не видела, но знала по историям, которые до глубокой ночи рассказывал ей отец.

– И под ноги смотри!

Теперь, когда ржавоед был разрезан, нос от резкого запаха защипало еще сильнее. Аромат тухлого мяса, навоза и перегноя… С нотками свежей рвоты.

Валид жалел, что не воспользовался песчаным гребнем: тогда бы он просто закинул на борт тушу и не пришлось бы шагать несколько миль, выслушивая дурацкие вопросы Найлы, а сейчас девчонка наверняка устанет, проголодается и начнет ныть.

Но гребни – уж очень медленные, и замаскировать их трудно. А ведь в пустыне, совсем рядом, идет война, которая никого не щадит – ни людей, ни машины, ни плоть, ни металл. К тому же поговаривают, что где-то здесь бродит огромный корабль – размером с половину Мехаратта, что громадина умирает и поэтому ползет как черепаха, а все палубы усыпаны гниющими трупами, поджаривающимися на солнце…

Сарган поерзал на кресле аэрогребня и уставился вниз, вертя головой во все стороны: не хотелось упустить ничего из открывавшейся под ним панорамы. Развороченные дымовые трубы, выдранные мачты, искореженные решетчатые башни. Руины, обломки, трупы… Сотни изуродованных тел.

Вдруг из-за порыва ветра колымага подпрыгнула, одноцилиндровый моторчик закашлял, но Сарган умело вернул себе управление и снова высунул голову вниз.

Кровь.

Все поверхности утыканы осколками. Как шипами, как колючками.

Везде дохлые птицы – плавают в темном бульоне из смазочного масла и свернувшейся крови. Застывшая жижа – словно огромное мертвое озеро в двадцати метрах над пустыней.

Сверху корабль казался просто гигантским. Таких огромных Сарган не видел никогда в жизни. Но то, что его одолело, видимо, было еще больше. И смертоноснее.

Палубы залиты блестящими маслом и кровью – значит, смерть наступила относительно недавно, максимум – несколько часов назад. Но город на колесах не был полностью побежден: последняя искорка жизни упрямо заставляла его двигаться вперед, пусть и ужасно медленно. Ползти по песку сантиметр за сантиметром, на последнем издыхании.

Высота слишком маленькая. Запрокинув голову, Сарган проверил большой аэростатический пузырь веретенообразной формы, к которому тросами было привязано кресло. Лететь так низко над кораблем опасно, легко зацепиться за какой-нибудь торчащий обломок. Надо бы подняться на несколько метров повыше.

От вони трупов в горле стоял ком.

Левой рукой Сарган потянул за один из двух тросов, управлявших небольшими пропеллерами, которые регулировали высоту. Прибавил газу и, повернув ручку, наклонил руль на хвосте.

Сзади вылетело облачко густого черного дыма.