Хроники ржавчины и песка

Валид свалился на землю, выплюнул песок и принялся лупить противника вслепую – в залитых маслом глазах бегали зеленые искры.

Он чувствовал теплое дыхание, вонявшее гнилой резиной.

Падая, Валид выронил прут и теперь мог только отбиваться руками и ногами. Зверь придавил мальчика к земле, распахнул пасть с огромными губами-присосками и начал втягивать воздух как гигантский взбесившийся насос.

Поднялся вихрь из песка и волос; стало вообще ничего не видно.

Поток воздуха был таким сильным, что чуть не засосал голову мальчика. Валид вцепился в шею зверя, уперся в него ногами, но сопротивляться почти не мог. Задыхаясь, лишь впустую брыкался в облаке песка. Потом одной рукой попытался нащупать прут, выскользнувший из пальцев. Вот, нашел. Но за миг до того, как он обрушил его на голову зверя, раздался оглушительный взрыв.

Валида окатило фонтаном черной жидкости и клочьями мяса. Атаковавшее мальчика существо взорвалось, разлетевшись на кусочки света и внутренностей.

Мальчик закашлялся и стал жадно хватать ртом воздух.

Ударная волна сбросила с темного свода десятки геккончиков.

Сплюнув остававшуюся на губах жижу, Валид прокашлялся еще раз. Перевернулся на бок – думал, сейчас его вывернет наизнанку, – но увидел такое, что забыл о тошноте. На сотню метров вокруг все было покрыто светящимися осколками – ошметками внутренностей, клочьями кожи, размазавшимися по шинам кишками и вонючими комками потрохов.

От нападавшего остались только куски плоти, зеленые брызги да разноцветные сгустки какой-то дряни.

Песок еще не осел; вонь стояла просто невыносимая.

Сдерживая рвотные позывы, мальчик встал и постарался отряхнуть с себя грязь, в которой измазался. Но тут же снова присел на песок. По всей видимости, с гекконами происходила какая-то странная аномалия: пытаясь вулканизировать резину и сохранить в ней давление, они раздувались до тех пор, пока зверьков не разрывало на части. Их дыхательная система работала как насос; закачав воздух в шину, гекконы по какой-то причине не могли остановиться и жадно всасывали новый. Видимо, такое случалось и с самыми маленькими особями.

Валид снова принялся разглядывать черный свод над колесами. «Еще один», – подумал мальчик, услышав какой-то взрыв в темноте. Из механического левиафана все падали и падали детали. И текло машинное масло, перемешанное с мертвыми гекконами.

Мальчик пополз к месту, где погибших зверьков было больше всего: фальшивая липкая заря постепенно угасала, кусочек за кусочком, капля за каплей.

Нащупав выступ рукой, она проверила его устойчивость. Осторожно повисла на нем всей тяжестью, ноги болтались в воздухе.

Сначала поставила одну, потом, далеко отведя другую, нашла опору и для нее.

Вокруг стояла густая тьма, но все же было посветлее, чем она ожидала. Резиной воняло так, что кружилась голова.

Вслепую нащупала пальцами очередной выступ, а босой ногой – углубление. Нужно быть вдвойне осторожной, иначе все кончится плохо.

Сверху колеса впечатляли еще сильнее: горы черной резины, настоящие изможденные титаны.

Остановившись на секунду, чтобы перевести дыхание, она рискнула посмотреть вниз. Песок смягчит падение, но шею она себе наверняка сломает.

Потом глянула вверх.

Что-то коснулось плеча, громко брякнуло на уровне левого колена и полетело вниз. Упало на песок с таким звуком, словно кого-то изо всех сил ударили в живот.

Найдя очередной маленький выступ, девочка смогла подняться еще немного. Кусочки ржавчины посыпались прямо в волосы и вниз, зазвенев о перекладину, видневшуюся в темноте метрах в четырех.

В углублении рядом с правой ладонью Найлы сидел маленький геккончик, свечение которого помогло найти еще один выступ, чтобы схватиться рукой. Когда глаза Найлы оказались на его высоте, геккончик нехотя передвинулся на пару сантиметров. Девочка аккуратно сняла зверька с резины и переложила повыше, насколько доставала рука. Лезть, похоже, оставалось совсем чуть-чуть; пусть геккончик послужит огарком свечи, пока она будет искать люк в брюхе корабля. Сначала заберется сама, а потом подумает, как докричаться до Валида и втащить его на борт.

Вдруг рука соскользнула. Правая нога повисла в воздухе, почти сразу съехала с выступа и вторая. Держась одной рукой, окутанная облаком ржавой пыли, Найла бесконечно долго висела в темноте, болтаясь как язык колокола.

Закашлялась, опустила голову и с ужасом уставилась в качающуюся бездну…

В следующую секунду безжизненное тело рухнуло вниз.

Звука собственного падения он не слышал, в ушах раздавалось только какое-то приглушенное клокотание, доносящееся сверху. Шумели работающие механизмы, один металл вгрызался в другой. Где-то очень-очень далеко.

Удар о пол что-то смягчило – видимо, дюна из плоти и мокрых лохмотьев.