Хроники ржавчины и песка

Внизу было намного светлее, чем он думал. И на колесах, и на металле сидели тысячи чешуйчатых зверьков, испускавших зеленоватое свечение. Все еще не остывшая резина прилипала к босым ногам. Местами шины были распороты, рваные края трепыхались на ветру; кое-где каучук покрылся пузырями и шишками. Это светогекконы попали в ловушку из резины.

На его глазах два зверька свалились на песок и тут же поползли вперед, будто ничего не случилось. Почему он так не может?! Сарган почувствовал себя пленником этого куска резины – три шага по колесу, и ты сползаешь вниз, ища руками, за что бы зацепиться.

Если оторвать кусок от полотнища, на котором он сюда спустился, то можно привязать конец к колесу и сбросить вниз: так расстояние до дюны уменьшится еще на несколько метров. Сарган схватил парус, но порвать не смог: из-за воды ткань стала невероятно прочной.

Приуныв, он снова сел на корточки. В задумчивости снял с пояса два кинжала: они лежали в разных отделениях ножен, чтобы лезвия не затупились…

Черт возьми, как это не пришло ему в голову раньше?

Встав на четвереньки, Сарган всадил лезвие глубоко в резину. Едва вытащил и попробовал сделать то же самое левой рукой. Получилось не так хорошо, но достать нож все равно оказалось трудно.

План казался совершенно невероятным, и Сарган сомневался, что у него хватит сил, но попробовать стоило, ведь от этого зависела его жизнь. Он подполз к краю колеса, а когда начал скользить вниз, правой рукой вставил в резину лезвие; потом съехал на нем еще немного, рука распрямилась, и он воткнул второе на уровне левого плеча. С такой отчаянной силой, будто от этого зависела вся его жизнь. Спина болела так, что, казалось, сейчас отвалится. Чуть не плача от напряжения и боли, он попытался вытащить первое лезвие, но нож заскользил вниз, разрезая шину. Прежде чем то же самое произошло и со вторым, Сарган успел спуститься больше чем на метр.

А получается-то все еще лучше, чем он думал! Главное не съезжать слишком быстро. И не дай бог лезвия выскочат из резины.

– Но хоть ты-то мне скажешь, почему мы не можем пойти пешком по песку?

Механокардионик сидел сзади, держась за плечи Найлы. Как странно: ровно наоборот по сравнению с прыжком на парашюте с Кориолана.

– Лакруа – человек пустыни. А моряки суеверны до чертиков. Наступить на светогеккона – плохая примета.

Найла, крепко вцепившаяся в рукоятку колымаги, не поверила своим ушам. Этим гребнем они раздавили уже сотню зверьков и, прежде чем долетят до Бастиана, размажут по песку вдвое больше.

– В смысле, ногами, – поспешил добавить Азур.

– Какого черта ты его оправдываешь? Тебе не кажется, что мы и так уже по уши в дерьме?

Азур промолчал.

В зеленоватом свечении настоящего моря гекконьих лап и хвостов корабли походили на спящих гигантов. Тут были суда на любой вкус: легкие шхуны со сдвоенными колесами и плоским килем, приземистые корабли-цистерны, юркие тартаны с обтекаемым корпусом, каракки, бомбарды, крейсеры, клиперы, корветы, яйцевозы, фрегаты… И куча приспособлений самого разного назначения: чтобы перевозить грузы, ловить рыбу, запускать торпеды, таранить, брать на абордаж, вычерпывать песок. Повсюду, в отблесках первой луны, которая уже поднялась высоко на небе, и второй, только всходившей на востоке и полузакрытой лиловыми тучами, виднелись корпуса, палубы и дымовые трубы.

Пролетев еще немного, они сели рядом с бортом миноносца, грязного от песка и ржавчины. Найла спустилась с гребня сама и помогла Азуру. За их спинами остались две темные дорожки из раздавленных гекконов.

– Это тот корабль? – спросила девочка. Вблизи он выглядел еще более зловещим. А уж как чудовищно вонял…

– Да, Бастиан к вашим услугам, – церемонно ответил капитан, приглашая забраться на борт по штормтрапу.

Заткнув нос, Найла запрокинула голову и посмотрела вверх. Корабль ей не нравился, а его источающий зловоние груз – тем более. Гигантский механокардионик, распятый на дымовых трубах, был погружен в беспокойный сон, его поза выражала покорность судьбе; правый глаз песчаной акулы был все еще открыт и глядел на них настороженно, хотя с тела стекала красноватая жижа.

Азур подтолкнул девочку к лестнице.

– Чем быстрее мы управимся, тем быстрее уйдем отсюда.

– Эта рыбина ведь не умерла, правда?

– Хороший вопрос. Нет, в каком-то смысле она никогда не умрет. Сейчас ее потрошат, а когда живое сердце выпадет на палубу, его отнесут в кардиокомнату.

– А потом?

Азур не понял, к чему относится этот вопрос, и ответил:

– Корабль будет использовать сердце как генератор энергии.

Найла нехотя стала забираться по веревочной лестнице. Лучше не знать, что произойдет с трупом акулы или с ее глазом, когда сердце окажется в недрах корабля. Лишь бы побыстрее отсюда уйти – и все равно, сколько еще светогекконов они раздавят…

Толчки.

Скрежет застопорившегося механизма. И почти сразу – сухой щелчок, словно что-то включилось.

«Господибожемой!»

Лязг приходящих в движение шестеренок.

Колесо завибрировало. Медленно-медленно начало вращаться.