Хроники ржавчины и песка

– Не расскажешь, как это сделать, раз такая умная? – спросил он не на металлоязе, а обычным голосом, громко обращаясь только к ней.

Но Найла ответила на языке, понятном Азуру.

– Вы вроде говорили, что эта штука не может летать без Внутренних и сердец. Чтобы проще было взять корабли на абордаж, он разрезает их молниями.

– И что?

Девочка жестом попросила не торопиться.

– Нападем на него, когда он будет забирать добычу. Тогда ему точно придется снизиться, а может, даже сесть!

Азур кивнул.

– Найла права. Где был Бастиан, когда его атаковали?

– В полутора днях пути от Мехаратта. В разгар чудовищной грозы этот бес вылез из туч и разрезал мой корабль молнией!

Найла встала.

– Чего мы ждем?

– В трюмах слишком много добычи, корабль не сможет идти быстро. Сначала нужно произвести разгрузку. Да и Бастиану нужен отдых. А прежде всего – сердце акулы!

– Когда мы отправляемся? – потребовал ответа Азур.

Лакруа снова приложился к бутылке, постепенно принимая привычный для всех вид пьяного, кое-где изъеденного ржавчиной капитана.

– На заре! Я разбужу припаянных к Бастиану механокардиоников – мой маленький экипаж – и прикажу пошевеливаться, чтобы выгрузить как можно больше добычи. А вы пока прогуляйтесь по ночному Мехаратту!

Сарган открыл глаза и уставился в темноту над головой. Еще несколько секунд, подумал он, и его жизнь окончательно оборвется.

Но вдруг все замерло. Только где-то высоко-высоко, за осями колес, виднелось зеленоватое свечение гекконов.

Афритания снова стояла, будто уснув на ходу. Саргана не раздавило: такая, видно, у него судьба – швыряет из стороны в сторону, но смертельный удар пока не наносит.

Он жив. Но радоваться рано.

Ощупав все тело, Сарган понял, что ничего не сломал. Ни руки, ни ноги, ни шею… Он даже и не надеялся, что песок настолько смягчит удар. Теперь все зависит только от него.

Перекатился на бок. Голова кружилась; Сарган встал на четвереньки, уперся лбом в песок; еще через несколько минут смог все-таки подняться на ноги.

Доковылял до колеса, под которое чуть не попал, и прислонился к нему. Почувствовал, как по бедру стекает какая-то жидкость – может, он слишком рано решил, что легко отделался? Потрогал ногу. Поднес пальцы к носу. Хотя можно было и не нюхать. Это не кровь, а останки геккона, гаснувшие в ладони.

Сарган оставил за спиной огромное колесо и, прихрамывая, поспешил убраться из-под корабля. Выйдя на посеребренный лунным светом песок, направился к охваченному пожаром судну неподалеку.

Вокруг ног закручивались песчаные вихри; ветер раздавал такие оплеухи, что то и дело приходилось зажмуриваться.

Сарган обернулся. С одной из палуб носовой части за ним наблюдала прозрачная фигура, окутанная светящимся дымом. Силуэт поднял единственную руку, будто звал Саргана назад.

Но он пошел дальше.

Корма этого корабля была охвачена пламенем, языки которого лизали ночное небо. Детского плача больше не слышно – успокоенный ветром, он сменился изысканной литанией дискантов. Но пройдя еще немного, Сарган перестал слышать и ее. Огонь немного присмирел.

На сотню метров от пожара по песку разбросало всевозможные осколки; в свете луны виднелись гигантские секции, колеса и обломки поменьше, куски искореженного железа, изувеченных решетчатых башен, колючие клубки тросов. Сарган споткнулся, пробираясь между ними. Потрогал рукой. Все они были теплыми и изогнутыми от жара, но не горели – наверное потому, что взрыв отбросил их далеко от остова.

Еще чуть впереди алое пламя пожирало огромный осколок – центральную секцию корабля.

Сарган остановился: слишком сильный жар, ближе не подойдешь. Поднял глаза к небу: почти над самой головой, как бледные, изношенные хрящи, горели две луны Мира9 из трех – карминовая и серая.

Вдруг справа что-то загрохотало.

Вздрогнув, Сарган спрятался за кучей обломков.

Глухой удар, а потом шлепок от падения чего-то тяжелого и мокрого.

Все трое уставились на потолок.

– Что это было? – едва выдавила перепуганная Найла.

Лакруа открыл дверь и высунулся наружу.

– Это с верхней палубы, – он вернулся в каюту и бросил взгляд на девочку.

– Чего ты так на меня смотришь?

Капитан пожевал губами:

– Это сердце акулы. Пойдем посмотрим, а то его скоро оттащат вниз.

Механокардионик Билал, старший помощник на Мизерабле, завязал мешок и забросил его за плечи. Не прошло и четверти часа, как он наполнил второй.

Они орудовали на маленькой пескокопалке: всего двадцать шесть колес, человек десять экипажа и полдюжины Внутренних. Механокардионики кинулись на корабль с вершины дюны, пока тот отчаянно пытался встать носом против ветра, чтобы избежать ярости разразившейся бури. Пескокопалку даже не пришлось разрезать надвое, хватило точечного удара молнией в машинное отделение, от которого взорвались котлы и в борту образовалась огромная пробоина.

Так корабль стал легкой добычей, можно было спокойно начинать абордаж. Атакуя с дюны.