Хрустальные осколки

Эни обреченно вздохнул. В книгах о проклятиях также не нашлось ни строчки о врожденной связи между двумя душами. Возможно, желанные ответы хранились в закрытой секции библиотеки, если таковая имелась в замке. Но Маттиас бы не стал освобождать близнецов от проклятия, ведь манипулировать ими через мистическую связь ему удобно и выгодно.

Поставив последний пролистанный том «Энциклопедии проклятий» на полку, Эни едва удержался на ногах от резкого головокружения. Он ничего не ел после трагедии на озере. Форма висела, как на голодающем жителе Сожженных земель. Он заметно ослаб и исхудал. Следовало поковыряться хотя бы в остатках засохшего утреннего пирога с черносливом. Покинув библиотеку, пленник направился на кухню.

– Мальчик, постой! – позади неожиданно раздался скрипучий женский голос. Его интонация царапала слух.

Эни обернулся и заметил приближающуюся к нему фигуру Одджит. Пленник приветственно поклонился.

– Мое почтение, госпожа, – тихо поздоровался Эни.

Одджит окинула пленника оценивающим взглядом:

– Я бы хотела прогуляться до розария. Маттиас так часто хвалит его, аж тошно! Сопроводи меня туда!

Эни осторожно кивнул и спустился с ней к Королевскому саду.

Кусты терновника росли в противоположной от розария стороне, оттого Эни не пришлось бродить мимо них и трястись от воспоминаний о диком поступке Матиаса. На пути к хваленому розарию гостей встречали величественные арки черных плетистых роз. Прохлада фонтанов манила изможденного жарой Эни. Свет кровавой луны ложился алыми кристаллами на неподвижную гладь декоративного бассейна. Эни завороженно остановился у искусственного водоема, разглядывая плавающие кувшинки, но костлявая рука Одджит вцепилась в его запястье мертвой хваткой и потянула вправо. Вскоре перед ними раскинулась монохромная панорама из миллиона черных роз. Невысокие кустарники утопали в пышных бутонах, столь ухоженные, будто впитали вместе с водой любовь из темного сердца правителя. И Эни вспомнил слова самого Маттиаса, подойдя ближе к цветам: «В этих цветах, считай, весь я…»

Эни никак не удавалось сопоставить очаровательные розы с эгоцентричным и жестоким королем. Он прогнал лишние мысли и остановился у кустарников, желая рассмотреть и понюхать цветы. Эни нежно дотронулся до бархатных лепестков и наклонился к ним, но испытал легкое разочарование: розы не пахли, совсем, словно не живые.

А чего еще ожидать от Ада? Здесь не наслаждаются. Потому и цветы росли лишенными природного аромата.

Тоска по живописным и благоухающим Райским садам нахлынула вновь. Вот где б Эни с большей радостью прогулялся, вдыхая пьянящий аромат цветов и срывая медовые плоды с деревьев. Но теперь любимые сады он увидит только в сокровенных и счастливых воспоминаниях.

Скрипучий голос Одджит отвлек его:

– И что в них особенного? Они не светятся и не горят. Лучше б они были из черных бриллиантов, а так… безвкусица. Сжечь бы все это, – фыркнула гостья, глядя на розы.

Эни не знал, как возразить сварливой женщине, но она сама потребовала от него ответа:

– Как ты считаешь, мальчик?

Пленник повернулся к гостье и тихо переспросил:

– Вам интересно услышать мнение простого слуги, госпожа?

– Да.

И Эни решил не выдавать свою небесную природу и прикрылся очередным слоем выдуманной на ходу лжи:

– Господину нравятся эти цветы, а я – всего лишь слуга. Я мало понимаю в цветах.

Одджит хмыкнула.

Эни облегченно выдохнул, на мгновение сбросив маску притворщика, как вдруг синее пламя накрыло черные бутоны. Пленник застыл на месте, а с уст едва не сорвалось: «Что вы делаете, госпожа! За что!»

На морщинистом лице расплывалась ядовитая улыбка. Коварная гостья наслаждалась гибелью десятка раскрывшихся бутонов.

– Так намного эффектнее. Правда, мальчик?

Но Эни промолчал. Зрелище вызывало лишь сострадание к сгорающей частичке местной флоры. Ненасытные языки лизали ни в чем не повинные цветки, вырывая у обугленного куста немой крик.

– А ведь мог сказать правду. Боишься, что раскроют? – Одджит повернулась к Эни, и ее сапфировые глаза пронзительно засверкали.

– Простите? – он пытался сделать вид, что не расслышал.

– Хватит притворяться слугой короля, жалкий пленный!

«Как она узнала?»

Ее резкие догадки едва не подкосили слабые ноги Эни, и он интуитивно попятился назад.

– Думаешь, я не знаю, где Маттиас находит себе слуг?! – зашипела Одджит. – На помойке он вас всех находит!

Интуиция подсказывала бежать. Эни ускорил шаг, а гостья все не унималась:

– И эта грязь еще смеет интересоваться запрещенными практиками! Что ты такое? Шпион?

Эни молчал.

– Отвечай, откуда ты свалился!

«А что мне ответить?!»

И внезапно вспомнилось давнее наставление Като: «Спокойствие острее любого клинка».

Спокойствие. Оно стало спасательной лодкой для утопающего на допросе пленника, а затем вспомнился Маттиас. Как виртуозно он поставил на место Одджит в Сожженных землях! Как убедительно владеет словом! И если Эни хочет остановить огненную тварь, то должен стать хитрым. Играть порученную роль до конца.

– Оттуда, где нашел меня господин.