Хрустальный мальчик

– Как тебя ни спросишь, все тебя бесят, даже я, – рассмеялся Землерой и улёгся под деревом, забросив за голову руки, – а потом ты их своими друзьями называешь и из кожи вон лезешь, лишь бы только побыть рядом.

На лбу Анны появились глубокие тёмные морщины.

– С Ириной я быть не хочу. Пусть сама себе со своими бабочками и стрекозами возится и песенки распевает. Я к тебе пришла, – она опустилась рядом с Землероем на колени и нависла над ним. Совсем близко она взглянула в насмешливые, неестественно ярким светом сияющие серебристо-серые глаза. – Ну, так давай, решай, что мы делать-то теперь станем? А? Во что будем играть?

– Тебе бы только игры, песни да пляски, – вальяжно протянул Землерой, – ты и не думаешь, что можно посидеть хоть немного спокойно… подумать… и послушать, что природа тебе говорит.

Анна сердито засопела носом.

– У меня не так много времени, как у тебя, если не забыл!

Она резко отвернулась и села к Землерою спиной, скрестив на груди руки. Ирина на опушке была уже окружена не только насекомыми, но и доверчивыми маленькими крольчатами. Крольчата, позабыв о том, сколько крови они замечали на руках охотника, льнули к Ирине, а она неловко почёсывала у них за длинными ушами и перебирала мягкий густой мех.

– Я помню, – негромко отозвался Землерой, – и я хочу тебе как можно больше показать, только ты не понимаешь. Ты думаешь, что вся жизнь – это калейдоскоп событий, скачек, прыжков, шума, гама… ты не пускаешь спокойные длительные размышления, а ведь они тоже нужны…

– Когда я стану старой, я вдоволь успею подумать, – сказала Анна мрачным голосом, – я хочу двигаться, пока могу, а ты меня просто не понимаешь! Я пришла сюда с Ирой, чтобы не терять ни секунды… ни единой долечки, которую мы могли бы провести вдвоём!

Зашумела трава под ногами Ирины. Анна успела замолкнуть прежде, чем сестра подошла к ней сзади, и даже отвела взор от Землероя, растянувшегося на земле. Следом за Ириной тянулся целый радостный выводок из крольчат, за которым тяжело переваливался с лапы на лапу тетерев.

Дёрнулось и побледнело лицо Землероя. Он стремительно подобрал под себя ноги и прижался к древесному стволу, не успела Ирина и её выводок даже приблизиться к нему на волосок. В серебристо-серых глазах мелькнула и прочно установилась мрачная настороженность.

– Эй, – негромко произнесла Ирина и присела на землю, – спасибо тебе большое. Спасибо… что вывела меня сюда. Я такую красоту себе прежде даже представить не смела… я как в клетке жила.

Анна не сводила взора с Землероя: слишком уж странно он вёл себя сейчас. Землерой не отстранялся от дерева, отчаянно подбирал ноги, а его лицо было напряжённым и таким холодным, словно не безвинная и бестолковая Анна стояла сейчас рядом с ним, а его худший враг.

– Д… да ничего особенного, – Анна с усилием отвернулась и выдавила улыбку, – я… если что… я всегда тебе с радостью помогу.

– И я – тебе, – степенно кивнула Ирина, – я всегда тебе хотела помогать. А ты не хочешь как будто: убегаешь от меня, к себе не подпускаешь, злишься, если с тобой пробуешь поговорить.

– Я не злюсь, я приглядываюсь, – веско заметила Анна. – Твоя мама меня к тебе не подпускает, всё думает, что я на тебя плохо влияю.

– Что за глупости! – рассмеялась Ирина и обернулась к своим крольчатам. Те тут же подбежали к ней и стали тыкаться мордочками в её раскрытые ладони.

А Землерой тем временем сидел у дерева, прижавшись к стволу вплотную, и он настороженно посматривал на Ирину, словно боялся, что та вот-вот ужалит его с подлостью змеи, и его рука тянулась к руке Анны, но Ирина сидела между ними, и он не мог её коснуться. Анна неловко скользнула вперёд – и Ирина тут же схватила её под локоть.

– Спасибо тебе большое! – повторила она.

Анна ничего не ответила. Землерой стремительно от неё отшатнулся, вскарабкался на низко повисшую древесную ветвь и прильнул к ней всем телом. Анна могла лишь смотреть на него, надеясь получить ответ, но Землерой избегал её взора. Он смотрел на Ирину, на одну лишь Ирину, словно, кроме неё, тут и вовсе никого больше не существовало, и в его прищуренных серебристых глазах сквозила пугающим призраком холодная неприязнь.

Ирина натешилась только к вечеру. Всё это время Землерой просидел на дереве, плотно вцепившись в ветку и словно слившись с нею, и всё это время Анна взглядом умоляла его спуститься. Уходя, она ободряюще кивнула Землерою на прощание, но он не спрыгнул наземь и после этого.

– Ребята, – Ирина ласково осмотрела весь свой гигантский выводок: нескольких крольчат, птиц и целый рой бабочек, – дальше вам со мной нельзя.

Она потрепала по загривкам крольчат, взъерошила птичьи перья, и её свита как будто поняла её. На опушке Анна, Ирина и звери с насекомыми расстались, и каждый двинулся своей дорогой. Девочки отправились домой, где мрачно распивали чай, как ненавидящие друг друга дипломаты, их матери, а лесное население рассыпалось на группки, поодиночке потянулось туда, откуда вышло. И только съёжившийся, настороженный Землерой висел на древесной плети. Серебристо-серые глаза Землероя недобро, ревниво даже, мерцали.