Читаем Киану Ривз: победы, печали и правила жизни полностью

«Хардбол» чуть лучше другого спортивного фильма с Киану, «Дублеров», хотя бы за счет появления здесь в роли одного из ребят, оказавшихся под опекой Киану, юного и уже бесспорно харизматичного Майкла Б. Джордана. К тому же здесь есть сцена, где Киану и его еще более опустившийся кореш-игрок Джон Хоукс заходят в бар, читая рэп Notorious B. I. G. «Big Poppa» так, словно учили текст со слуха. Фильм это, конечно, не спасает, зато Хоукс с Киану, воссоединившиеся впервые с «Уродов», потрясающе сыгрались в образе пары мразей. В каждой совместной сцене они словно вот-вот сбегут и поставят вместе «Истинный Запад», как только закончат с этой тупиковой работенкой[405].

Лучший пацанский фильм Киану 2001 года – «Сладкий ноябрь», который выходит раньше, в феврале, самом подходящем месяце для релиза фильма со словом «ноябрь» в названии. Киану и Терон здесь вписаны в фабулу «высокомерный парень влюбляется в беззаботную дамочку», не раз проверенную, с «Воспитания крошки» и до «Дикой штучки»[406], не говоря уже об оригинальном «Сладком ноябре», фильме 1968 года с Энтони Ньюли в главной роли, по стечению обстоятельств потом написавшим паршивые песни, которые Киану исполняет с Дрю Бэрримор в «Детях в Стране игрушек» 1986 года.

Как бы то ни было, сценарий этой версии «Сладкого ноября» – это что-то с чем-то.


Появляются НАЧАЛЬНЫЕ ТИТРЫ, звучит МУЗЫКА, над городом у залива светает. НАРАСТАЮТ звуки СЕКСУАЛЬНЫХ СТАРАНИЙ.

ИНТ. КВАРТИРА НЕЛЬСОНА – СПАЛЬНЯ – ДЕНЬ

В процессе, больше напоминающем тренировку, чем занятия любовью, НЕЛЬСОН МОСС (36) усердно проникает в распластанную на спине АНДЖЕЛИКУ (32).

Срабатывает БУДИЛЬНИК, и Нельсон словно по сигналу достигает кульминации. НАЧАЛЬНЫЕ ТИТРЫ, МУЗЫКА ЗАТИХАЕТ.


У Киану нет времени понежиться с бедняжкой Анджеликой. Он должен переключиться на телеэкраны. В его квартире вся стена увешана телевизорами, как та, что в «Человеке, который упал на Землю»[407] отравляет инопланетные мозги Дэвида Боуи культурой гуманоидов. Киану – рекламщик, он думает исключительно о работе, доступ к СМИ ему требуется максимально безотлагательный и всеобъемлющий, чтобы он мог обставить других рекламщиков.

На этой неделе он представляет проект рекламной кампании сосисок. «Доктор Диггити – это же едва ли не госструктура Америки», – говорит Киану. Он из тех, кто способен на такие перлы. Он из тех, кто способен выдать нечто вроде: «Когда волнуешься, что можешь проиграть, остаешься победителем». Он из тех рекламщиков, у которых в офисе есть CD-плеер с вертикальной загрузкой по последнему слову техники на 2000 год. У него есть мотоциклетная атрибутика, а к стене приклеены записки и наброски. Его работа в агентстве, очевидно, состоит в том, чтобы расхаживать туда-сюда, смотреть на разложенные на столе дизайн-макеты, рявкая указания вроде: «Декольте поглубже, ноги посочнее!»[408] – и резкими, уверенными росчерками обводя что-то на листе маркером.

Однако в день нашего знакомства Киану приходится покинуть мир, где у него все под контролем, и погрузиться в мир обычных людей – у которых, наверное, не больше одного телевизора, – чтобы обновить права в автоинспекции. Там-то он и знакомится с Терон, причудливым экзотическим цветком кактуса, вся причудливая жизнь которой вываливается из мешка с покупками к ногам Киану. Ему приходится подать ей упавший батон салями. Потом он пытается списать у нее во время письменного экзамена. Их ловят с поличным, но прав лишается Терон. Киану соглашается ее покатать. Он везет ее из Сан-Франциско в Окленд, где она, к его удивлению, проникает в научную лабораторию, – только вот оказывается, что она просто хочет спасти собак из учреждения, где проводятся испытания на животных.

Шарлиз только что познакомилась с Киану и, как бы безумно это ни звучало, предлагает ему поселиться у нее – на 31 день.

Оказывается, Шарлиз относится к мужчинам как к собакам, которых нужно спасать. Она забирает их на передержку, учит иначе смотреть на мир, а спустя месяц отпускает. Она уже знает его как свои пять пальцев. «Ты живешь в коробке, – говорит она. – Я бы могла приоткрыть крышку, впустить света». Она просит его набраться на это смелости. Киану неинтересно. Он обещает вызвать копов, если она от него не отстанет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-бестселлер

Нежность волков
Нежность волков

Впервые на русском — дебютный роман, ставший лауреатом нескольких престижных наград (в том числе премии Costa — бывшей Уитбредовской). Роман, поразивший читателей по обе стороны Атлантики достоверностью и глубиной описаний канадской природы и ушедшего быта, притом что автор, английская сценаристка, никогда не покидала пределов Британии, страдая агорафобией. Роман, переведенный на 23 языка и ставший бестселлером во многих странах мира.Крохотный городок Дав-Ривер, стоящий на одноименной («Голубиной») реке, потрясен убийством француза-охотника Лорана Жаме; в то же время пропадает один из его немногих друзей, семнадцатилетний Фрэнсис. По следам Фрэнсиса отправляется группа дознавателей из ближайшей фактории пушной Компании Гудзонова залива, а затем и его мать. Любовь ее окажется сильней и крепчающих морозов, и людской жестокости, и страха перед неведомым.

Стеф Пенни

Современная русская и зарубежная проза
Никто не выживет в одиночку
Никто не выживет в одиночку

Летний римский вечер. На террасе ресторана мужчина и женщина. Их связывает многое: любовь, всепоглощающее ощущение счастья, дом, маленькие сыновья, которым нужны они оба. Их многое разделяет: раздражение, длинный список взаимных упреков, глухая ненависть. Они развелись несколько недель назад. Угли семейного костра еще дымятся.Маргарет Мадзантини в своей новой книге «Никто не выживет в одиночку», мгновенно ставшей бестселлером, блестяще воссоздает сценарий извечной трагедии любви и нелюбви. Перед нами обычная история обычных мужчины и женщины. Но в чем они ошиблись? В чем причина болезни? И возможно ли возрождение?..«И опять все сначала. Именно так складываются отношения в семье, говорит Маргарет Мадзантини о своем следующем романе, где все неподдельно: откровенность, желчь, грубость. Потому что ей хотелось бы задеть читателей за живое».GraziaСемейный кризис, описанный с фотографической точностью.La Stampa«Точный, гиперреалистический портрет семейной пары».Il Messaggero

Маргарет Мадзантини

Современные любовные романы / Романы
Когда бог был кроликом
Когда бог был кроликом

Впервые на русском — самый трогательный литературный дебют последних лет, завораживающая, полная хрупкой красоты история о детстве и взрослении, о любви и дружбе во всех мыслимых формах, о тихом героизме перед лицом трагедии. Не зря Сару Уинман уже прозвали «английским Джоном Ирвингом», а этот ее роман сравнивали с «Отелем Нью-Гэмпшир». Роман о девочке Элли и ее брате Джо, об их родителях и ее подруге Дженни Пенни, о постояльцах, приезжающих в отель, затерянный в живописной глуши Уэльса, и становящихся членами семьи, о пределах необходимой самообороны и о кролике по кличке бог. Действие этой уникальной семейной хроники охватывает несколько десятилетий, и под занавес Элли вспоминает о том, что ушло: «О свидетеле моей души, о своей детской тени, о тех временах, когда мечты были маленькими и исполнимыми. Когда конфеты стоили пенни, а бог был кроликом».

Сара Уинман

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Самая прекрасная земля на свете
Самая прекрасная земля на свете

Впервые на русском — самый ошеломляющий дебют в современной британской литературе, самая трогательная и бескомпромиссно оригинальная книга нового века. В этом романе находят отзвуки и недавнего бестселлера Эммы Донохью «Комната» из «букеровского» шорт-листа, и такой нестареющей классики, как «Убить пересмешника» Харпер Ли, и даже «Осиной Фабрики» Иэна Бэнкса. Но с кем бы Грейс Макклин ни сравнивали, ее ни с кем не спутаешь.Итак, познакомьтесь с Джудит Макферсон. Ей десять лет. Она живет с отцом. Отец работает на заводе, а в свободное от работы время проповедует, с помощью Джудит, истинную веру: настали Последние Дни, скоро Армагеддон, и спасутся не все. В комнате у Джудит есть другой мир, сделанный из вещей, которые больше никому не нужны; с потолка на коротких веревочках свисают планеты и звезды, на веревочках подлиннее — Солнце и Луна, на самых длинных — облака и самолеты. Это самая прекрасная земля на свете, текущая молоком и медом, краса всех земель. Но в школе над Джудит издеваются, и однажды она устраивает в своей Красе Земель снегопад; а проснувшись утром, видит, что все вокруг и вправду замело и школа закрыта. Постепенно Джудит уверяется, что может творить чудеса; это подтверждает и звучащий в Красе Земель голос. Но каждое новое чудо не решает проблемы, а порождает новые…

Грейс Макклин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное