Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

Президиум съезда в первый день так и не удалось выбрать. Пока спорили и провозглашали приветственные речи, время подошло к 4-м часам дня, когда помещение цирка следовало освободить. Фракции разошлись по разным помещениям (в частности, эсеры заседали в Педагогическом музее). Президиум удалось сформировать лишь на следующий день – 21 октября (3 ноября) – в составе девяти человек (четверо эсеров, двое социал-демократов, один самостийник, одни национал-революционер и один внепартийный). Председателем съезда стал эсер Михаил Лебединец. (И он впоследствии станет функционером УССР – народным комиссаром юстиции, в 1919 году. В 1920-е годы – председатель Верховного суда УССР; осенью 1934-м арестован органами ГПУ и в декабре того же года расстрелян.)

После формирования президиума и перерыва на съезде появился Михаил Грушевский. Ему устроили овацию, длившуюся несколько минут. Приветственную речь профессор закончил словами надежды, «що всі присутні ввійдуть в обітовану землю української республіки, котра буде жити в федеративному звязку з російською республікою». Речь была встречена новой овацией, и Грушевского избрали почетным председателем съезда{543}.

Делегаты продолжали прибывать. В третий день, 23 октября (5 ноября), их было более двух тысяч. В тот же день было высказано требование об освобождении нескольких полуботковцев, которых до сих пор держали в тюрьме «за революционное выступление полка в Киеве»{544}.

Параллельно с военным съездом в Киеве открылась первая сессия Совета народов – того самого, который был выбран на сентябрьском Съезде народов. Первые два заседания этого Совета состоялись 25 октября (7 ноября){545}…

Парад комитетов

Большевики захватили власть в Петрограде, радикально сменив тактику по сравнению с провалившейся июльской попыткой. Не было массового вооруженного выступления, рассчитанного на захват столицы в открытом бою. Вместо этого в дни, предшествовавшие восстанию, Военно-революционный комитет назначил своих комиссаров во все стратегически важные учреждения, тем самым фактически взяв их под свой контроль. И когда утром 24 октября (6 ноября) Керенский в очередной раз закрыл большевистскую газету (в тот момент она называлась «Рабочий путь»), было уже поздно пытаться «усмирить» большевиков: через несколько часов они легко отбили захваченную типографию. Основная работа была проведена в ночь с 24 на 25 октября (6 на 7 ноября) спокойно, методично и без единого выстрела. Отряды красной гвардии (те самые, которые, не скрываясь, вооружал Троцкий) и матросов Балтийского флота захватили вокзалы, электростанцию, телефонную станцию, телеграф – и свели мосты, которые Керенский приказал развести накануне вечером в надежде помешать выступлению. Члены Временного правительства, ночевавшие в Зимнем дворце, поняли, что происходит, только когда во дворце отключили телефоны, а затем свет…

В 10 часов утра Военно-революционный комитет выпустил знаменитое воззвание «К гражданам России», начинавшееся словами «Временное правительство низложено». До не менее знаменитого холостого выстрела «Авроры» оставалось почти двенадцать часов, до взятия Зимнего дворца и фактического ареста правительства – шестнадцать часов. Параллельно с арестом правительства, Второй всероссийский съезд Советов, который открылся в Смольном в 10 часов 40 минут вечера 25 октября (7 ноября), провозгласил переход власти к Советам в центре и на местах. Этот же съезд сформировал новый высший орган советской власти – Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК), во главе с Львом Каменевым, и новое правительство – Совет народных комиссаров (СНК), который возглавил Владимир Ленин.

В Киеве в течение дня 25 октября (7 ноября) еще сохранялось впечатление, что ситуацию в Петрограде удастся вернуть под контроль. В 2 часа дня Константин Василенко получил телеграмму от министра внутренних дел Алексея Никитина с призывом организовать сопротивление «организациям, угрожающим своими анархическими выступлениями погубить дело революции и свободы». В полночь и даже в 2 часа ночи пришли другие телеграммы, суть которых сводилась к тому, что ситуация сложная, но Временное правительство держится (и рассчитывает на войска, вызванные с фронта){546}.

Тем не менее киевские политики сразу же почувствовали: одни – угрозу, другие – шанс.

Реакция тех и других на резкое изменение внешней обстановки была уже привычной и отработанной: немедленно создать комитет.

Первыми, насколько нам известно, включились большевики.