Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

После перерыва приступили к голосованию. Николай Салтан от фракции украинских эсеров высказал пожелание, чтобы голосование было поименным; это не вызвало возражений. На заседании присутствовало 47 членов Малой Рады (отсутствовали пятеро или шестеро). «За» было подано 42 голоса, «против» – ни одного, воздержались пятеро: меньшевики Кононенко и Балабанов, российские эсеры Скловский и Сараджев и представитель «польского демократического централа» Рудницкий.

Таким чином постанову про Українську Республику принято, – виголошує М[ихайло] Грушевський, повідомивши про наслідки голосовання. В відповідь лунає нова овація.

Далее начались приветствия и выступления представителей национальных меньшинств. Перым выступил грузин Бараташвили. «Центральная Рада, – сказал он, – разрубила этим актом Гордеев узел, и украинский народ теперь свободен. Тот централизм, который был источником притеснений народов, Центральная Рада разрушила и стерла. Свален тот столп, на котором стоял империализм российского государства <…> Народ украинский выбрал себе путь, с которого начинается новая жизнь. Кто хочет укрепить на земле волю и справедливость, тот должен идти с украинским народом и з Украинской Республикой… Я хочу, чтобы Украина была той каменной скалой, на которую бы опирались все народы».

После этого сделали свои заявления представители неукраинских фракций. Российский трудовик Одинец, представитель социалистической еврейской рабочей партии Литваков и сионист Сыркин выражали определенные сомнения в своевременности такого акта, но приветствовали Универсал. Первым из воздержавшихся выступил меньшевик Кононенко. По его мнению, Центральная Рада не должна была делать того, что следовало сделать Учредительному собранию. Еще жестче было выступление поляка Рудницкого. Заявив, в свою очередь, что на подобный акт имеет право только Учредительное собрание, он добавил к этому протест по поводу объявленного в Универсале перехода земли в распоряжение земельных комитетов без выкупа.

Таке упорядкування земельної справи може шкодливо відбитись на закордонних стосунках України, – каже п. В. Рудницький. [Не преминем заметить, что он как в воду глядел. Через пять с половиной месяцев немцы разгонят Центральную Раду в основном из-за ее, Рады, земельной политики. Хотя оратор в тот момент, конечно, имел в виду совсем иное. – С. М.] Руйнуючи добробут великого числа поляків, виселюючи їх з тих місць, де вони жили, новий акт позбавляє їх можливости скористуватись своїми правами під час виборів до російських та українських установчих зборів. З огляду на приняття цього акту, я складаю своє уповноваженна члена Центральної Ради, про що повідомляю і свою партію <…>

Правда, его демарш не нашел поддержки даже у его соотечественника Левинского из Польской социалистической партии – левицы (на будущих выборах эта партия пойдет одним списком с большевиками). Он обвинил Рудницкого в реакционности и закончил свою речь словами: «Так же и мы сделали бы с польской шляхтой и с польскими помещиками (бурные аплодисменты).

Последнее приветствие провозгласил председатель Генерального секретариата Винниченко, поздравивший украинскую демократию с великим актом, который должен стать основой новой лучшей жизни.

В конце заседания Малая Рада постановила, что все генеральные комиссары с правами генеральных секретарей отныне официально называются генеральными секретарями.

Закрывая заседание, Михаил Грушевский объявил, что через два дня на Софийской площади Универсал будет объявлен народу{723}.