Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

12-го (25-го) июня в 4 часа дня состоялось еще одно торжественное провозглашение Универсала – в Троицком народном доме, где собрались делегаты закончившегося два дня назад военного съезда, члены Центральной Рады, Генерального военного комитета. Перед сценой стояли украинские флаги. Первую речь произнес член президиума военного съезда Гаврилюк, назвав собрание «прощальным свиданием перед отъездом». Затем выступил Михаил Грушевский, подчеркнув, что он говорит не как председатель Центральной Рады, а как частное лицо. «Як до братів і дітей своїх (бо багато людей в листах звуть мене батьком) говорю я до вас, – услышали собравшиеся. – Передайте мій привіт українському війську і скажіть йому, що старий батько Грушевський душею з ним і що для нього в цю хвилю нема нікого дорожчого, ніж народ украінський. Де б я не був, я завше буду душею з ним і волю свого народу, чого б вона не вимагала від мене, виконаю»{272}. Речь была встречена бурными аплодисментами и возгласами «Слава Грушевскому!»

Следующую речь от имени Генерального военного комитета произнес Симон Петлюра, после чего Павел Христюк от имени Центральной Рады официально прочитал Универсал. Собрание выслушало его сообщение стоя. Затем слово вновь предоставили Грушевскому, причем председатель предложил всем снова встать, потому что на этот раз «батько» говорил как официальное лицо{273}.

Около 5 часов дня заседание закончилось, делегаты вышли из Троицкого народного дома и приняли парад 1-го украинского полка имени Богдана Хмельницкого. Продефилировав перед членами Центральной Рады и военного комитета, полк, при полном боевом снаряжении, с пулеметами, направился по Большой Васильковской через Крещатик к Софийской площади. Делегаты последовали за войском. В 6 часов шествие подошло к памятнику Богдану Хмельницкому, где состоялся еще один митинг. Здесь Универсал перед войском прочитал Николай Ковалевский, а Грушевский произнес еще одну речь, закончив ее словами «Слава українському народові» и сорвав овацию. Затем выступили Петлюра, Ковалевский, Гаврилюк. Опустившись на колени, толпа спела «Заповіт» и «Ще не вмерла Україна»{274}. Корреспондент «Киевлянина», описавший всю манифестацию одним абзацем, в сухих выражениях, не передавая не только содержания речей, но даже имен ораторов, не преминул, однако, заметить: «После речей Грушевский был поднят на руки и понесен и толпа с пением двинулась»{275}.

Два правительства

Итак, первый раунд остался за Центральной Радой. Она не просто добилась своего, но и показала, что запреты Петрограда ей более не указ. По сути дела, в июне 1917 года украинцы захватили инициативу во взаимоотношениях с Временным правительством – и не выпустили ее из рук вплоть до свержения последнего.

Первой иллюстрацией того, что Временное правительство в украинском вопросе отныне могло вести лишь реактивную политику{276}, стали обстоятельства его ответа на требования Центральной Рады. Подготовить ответ было поручено Юридическому совещанию – органу Временного правительства, созданному в марте и призванному давать предварительные юридические заключения на решения правительства. Председателем совещания стал Федор Кокошкин, один из основателей партии кадетов (в январе 1918 года он вместе с Андреем Шингарёвым будет убит большевиками – одно из первых «громких» убийств подобного рода); все его члены принадлежали к этой же партии. Юридическое совещание, после нескольких дней обсуждения, одобрило проект ответа Временного правительства, который заканчивался так: