Киффот и Гоэтическая магия

Текст далее описывает, что Древу Жизни можно приписать добрые инстинкты и такие качества, как мир и гармония. Пока деревья не разделены, а Древо Знания и открытое в нём потенциальное зло неопасны, однако когда Адам отделяет плод от Древа Знания, единство деревьев нарушается, Сатана освобождается и обретает возможность действовать. Потенциальное зло, которое уравновешивалось Древом Жизни, актуализируется и становится в мире активной силой, так что в результате Сатана атакует, проверяет и искушает израильтян. Этот момент в каббале также называется "срезанием растений" ("Кицуц ба-нети'от"), это злой путь, на котором части отделяются от единства. "Сод 9ц ха Да'ат" объясняет, что злые инстинкты обретают силу, когда Адам отделяет плоды знания с дерева. Нижние части человека отделяются от верхних, и Адам становится Сатаной, злым инстинктом и Ангелом Смерти.

Распространённое каббалистическое понимание состоит в том, что отделение Древа Знания от Древа Жизни приводит к тому, что знание отделяется от жизни в том виде, в каком её создал Бог. Такое различие создаёт неверную и ложную систему бытия. В ранней каббале Древо Знания ассоциируется с девятой сефирой, Йесод. Древо Жизни соотносилось с нижней сефирой, Малкут, где активны и объединяющая сила Хесед, и разрушающая сила Гебура. Десять сефирот должны находиться в уравновешенном единстве. Сефирот называются "растения", а "срезание растений" — это описание того, как сефирот отделяются друг от друга. Уравновешенное единство распадается и ведёт к отделению знания от жизни. Осуждающие силы Гебура освобождаются от контроля низшей сефиры Малкут.

Когда десять сефирот пребывают в уравновешенном единстве, они являются частью "святой стороны" (Ситра де-Кедуша), однако когда человек отделяет от дерева плоды знания, части, отделившиеся от целого, переходят на "другую сторону" (Ситра Ахра), злую. "Святая сторона" — мир единства, злая сторона — мир многообразия. В "Тиккуней Зохар" объясняется:

"…тот, кто сдвигает вещь с ее места, убирая с ее места пребывания, подобен тому, кто тянет Древо Жизни за корни и помещает в странном мире… мире многообразия… мире Шаббетая (мрачной Ситра Ахра)".

После того, как первые люди вкушают плод знания, человечество изгоняется из Рая. Древо Знания преобладает над бытием человека. Существование, на которое влияет Древо Знания, характеризуется разрушениями, многообразием и противостоянием добра и зла. "Зохар" говорит, что два дерева — это два варианта человеческой жизни. Древо Жизни относится к утопическому, райскому существованию, не имеющему границ и ограничений. Древо Знания — это различие и разделение, необходимость законов и традиций. Древо Знания правит текущей ситуацией, и только следуя правилам и законам, которые связаны с этим деревом, человек может воссоединиться с Древом Жизни.

Два Древа и два варианта Торы

Два дерева представляют собой два различных варианта Торы. Общая Тора, которой следуют евреи, принадлежит Древу Знания, законам, ограничениям и установлениям традиции. Древо Жизни соотносится с утопической Торой, неизвестной человеку, пульсирующей безграничной энергией жизни. Эта новая Тора Древа Жизни во времена Мессии заменит собой старую Тору, и для каббалистов два варианта Торы представляли собой две пары скрижалей, которые Моисей получил от Бога на горе Синай. Когда Моисей возвращается с первой парой скрижалей, он обнаруживает, что израильтяне начали поклоняться языческому золотому тельцу. Это говорит об отпадении от благодати, и Моисей бросает скрижали первой Торы, так что они разваливаются на куски. Первые скрижали были Торой свободы. Моисей возвращается на гору и получает другую пару скрижалей, которые, с точки зрения каббалистов, представляют собой другую Тору, которая принадлежит Древу Знания. Это Тора законов, которую заслужили грешные израильтяне. Каббалисты не обращали внимания на то, что на новых скрижалях были те же слова, что и на старых, или, как указывает Гершом Шолем в книге "The Messianic Idea in Judaism":

"Для радикалов от мистицизма параллель между изначальной историей человека и скрижалями в рассказе об откровении была слишком притягательной".