Килл крик

Из камина внезапно раздался треск. Одно из поленьев «дохнуло»: огонь нашел в нем полость.

– Это будет прямой эфир. Онлайн. Для всего мира. – Уэйнрайт устроился в кресле с высокой спинкой чуть поодаль от писателей. – Давайте, черт возьми, постараемся. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы мы все зря потратили время.

Сэм посмотрел на часы в своем телефоне: 19:29.

– Пора.

Дэниел глубоко вдохнул и неловко сложил руки на коленях.

– Вы отлично выступите, – заверил его Себастьян. А потом подмигнул Сэму.

Сэм кивнул в ответ, но его правая рука уже стиснула покалеченную левую. Он бросил взгляд на Уэйнрайта, тот быстро постукивал ногой по полу, было видно, что его переполняет энергия.

«Он волнуется. Это важный момент. Важный для него, – предупредил себя Сэм. – Следи за ним. И будь готов ко всему».

Кейт, озаренная зеленоватым светом экрана, нажала на кнопку.

Сэм стал слушать записанное вступление. Звук еле долетал из крохотных динамиков ноутбука, но по пафосным интонациям Уэйнрайта, читающего закадровый текст, и по зловещему скрежету, сопровождающему смену кадра, было понятно, что ролик выдержан в том же стиле, что и запись, которую им показали в библиотеке в Канзас-Сити. Зрителям сообщили полезные факты: краткие биографии всех четырех авторов, также они услышали несколько хвалебных слов об их самых значимых книгах и выдержанное в должном зловещем духе описание уникального места проведения интервью. Дом, в конце концов, был приманкой.

«Он знал, что мы все приедем», – понял Сэм. Если бы кто-то выбыл, видео можно было бы перемонтировать, но Уэйнрайт включил туда всех. Он знал, что никто не сможет отказаться от предоставленной возможности.

Он привез нас туда, куда хотел. Но зачем? Что конкретно он задумал?

Сэм сунул руку в задний карман и нащупал краешек лежащей там фотографии.

Вступительный ролик завершился на немелодичной ноте.

Кейт коснулась сенсорной панели и подала знак Уэйнрайту.

В комнате замигали красные огоньки – включились камеры.

Огоньки пламени танцевали в глазах Уэйнрайта, когда он устремил взгляд в камеру перед собой.

– Веселого Хэллоуина и добро пожаловать в дом на Кровавом ручье. С вами «Страх в эфире», и у меня для вас обалденное праздничное угощение. Потому что здесь, в этом доме, в одном из самых знаменитых паранормальных домов в мире, я собрал великолепную четверку, лучших из ныне живущих мастеров хоррора: Сэма Мак-Гарвера, Дэниела Манниака, Ти-Кэй Мор и легендарного Себастьяна Коула.

Сэм неловко кивнул в объектив, то же сделали и остальные. Было жутковато сидеть перед горящим в сумраке красным глазом камеры, сигнализирующим о том, что его изображение сейчас транслируется миллионам зрителей по всему миру. Итак, Сэм оказался в старом темном доме где-то посреди канзасской сельской глуши, и ему предстояло вести светскую беседу с четырьмя новыми знакомыми. Тишину нарушали лишь звон льда в стаканах и потрескивание огня. Если в доме сестер Финч и водились духи, они наверняка были поражены чудесами современных технологий.

Уэйнрайт взял с кованой подставки рядом с камином кочергу, наклонился в кресле вперед и поворошил поленья, чтобы горели лучше. Если бы не огонь, участникам трансляции пришлось бы сидеть практически во тьме.

– Вы все – невероятно разные авторы и люди, но кое-что вас объединяет. – Уэйнрайт повернулся к тонкому силуэту Себастьяна. Половина лица магната погрузилась в тень. – Мистер Коул, вы первый: почему из всех жанров вы выбрали хоррор?

Несколько мгновений Себастьян обдумывал вопрос. А потом заговорил ровным, уверенным голосом:

– Целью литературы всегда было объяснять человеку то, что кажется необъяснимым. Мы пишем книги, чтобы понять мир, но, что гораздо важнее, мы пишем книги еще и для того, чтобы понять свое место в нем. Я никогда не планировал становиться фантастом, я просто осознал вселенскую дихотомию. Добро не может существовать без зла. Свет – без тьмы. Просто так сложилось, что, когда я впервые сел за старый «Ремингтон-5» – мою самую первую печатную машинку, – меня больше всего занимала тьма. Все случилось само собой. «Едва заметная тень» возникла из простого видения: мальчик бродит в одиночестве по полю в Новой Англии. Он находит череп – на первый взгляд кажется, что коровий, но, рассмотрев его внимательнее, мальчик замечает нечто странное: выступы там, где их быть не должно, зубы, предназначенные для поглощения скорее мяса, чем травы.

– Однако, – перебил Уэйнрайт, – ничего более конкретного в повествовании не будет. Это классическая мистико-психологическая история, а не брутальный ужастик о бешеных монстрах-людоедах.

Себастьян поднес к груди сцепленные ладони. Любопытный жест: писатель, похоже, сам его не заметил, однако смысл был предельно ясен. Это был порыв отца, защищающего свое дитя, прижимающего его к себе, уберегающего историю от нежданной опасности. В каком-то смысле Себастьян пытался спасти загадку своей любимой книги от клыкастой пасти однозначной интерпретации.