Киноантропология XX/20

Выбор на роль Лангового, центральную в фильме, певца, по-мужски красивого, статного, удивил многих. Недавно принятый в Большой театр после окончания Римской музыкальной академии и европейских гастролей молодой бас-баритон Александр Батурин был достопримечательностью музыкальной Москвы. Сперва режиссёр увидел его фотографию, а потом услышал сильный, мягкого тембра голос и решил, что типажно это то самое, что он искал для роли, написанной плакатно и апсихологично. Так же типажно на роль Замечательного человека был приглашён и в жизни замечательный человек, с биографией, как у персонажа, старый большевик, скульптор, ученик Родена Андрей Иванович Горчилин. Совсем неопытная дебютантка, недавняя выпускница Ленинградского техникума экранного искусства Евгения Рогулина, идеально соответствовала национальному и социальному типу русской женщины, любящей, жертвенной, в духе времени ещё и героической. Пудовкин работал на съёмках с ними со всеми одинаково и не по системе Станиславского, а методом режиссёрских провокаций естественных человеческих чувств и переживаний.

Фильм «Очень хорошо живётся» украсило внесюжетное авторское отступление, которое одни называют «Весна», другие – «Зарождение жизни». Снимая этот кусок абстрактного кино, режиссёр ставил перед собой, как сам говорил, «задачу типа Кандинского» – вызвать сперва пластически, ритмически ощущения, затем эмоции и наконец мысль зрителя, минуя сюжетную составляющую. Этот эпизод – поэтическое осмысление сущности жизни, её контрастов, её круговорота. Сперва показана земля, изнемогающая от жажды, бесплодная, а затем – ливень, бескрайние водные просторы, ныряющие в поток пловцы. Это животворная вода, и благодаря ей на земле появляется жизнь – от первого тонкого стебелька через колышущееся море травы к пышным валам травы скошенной, умершей. Этот кусок был отснят в период подготовки к съёмкам фильма, прямой связи со сценарием не имел и «вошёл в картину боком». По признанию режиссёра, именно эпизод «Круговорот жизни» был снят с использованием различных скоростей съёмки, так называемой цайт-лупы (лупы времени), способной показать обычным взглядом невидимые, хотя и реально протекающие процессы и существующие формы. Режиссёр пробует воссоздать образ-понятие жизни как процесса, бесконечности, библейской силы и удивительной пластической красоты.

Шкловский оценил фильм «Очень хорошо живётся» так: «В нём есть режиссёр, потому что эта картина в кусках – лучшая работа Пудовкина… При доработке целого главное укрепление мотивировок и восстановление блестящего, не нашедшего смыслового оправдания куска… Весна, снятая Пудовкиным, вещь принципиальная, она увеличивает художественную ценность картины». Но даже этот авторитетный голос утонул в общем хоре негативных мнений и оценок. Когда в 1930 году фильм был представлен в Главрепертком, последовало весьма жёсткое, а для режиссёра с таким именем разгромное заключение и запрещение – для Красной армии, деревни, юношеской аудитории. Фильм был признан «непонятным, а если разобраться, искажающим образ и жизнь Рабоче-крестьянской армии». Все недостатки фильма были списаны на Ржешевского: «неактуальность темы», «растрёпанность сюжета», «литературщина и многословное пустословие», «анархо-интеллигентное, вычурное восприятие мира», «явный отход от позиции уже осуждённого психологизма», «театральщина самого дурного тона, близкого к натурализму». Оставалось только пустить вход тяжёлую артиллерию общественного о (б) суждения в рабочей и армейской аудитории. Военные советовали больше показать жизнь армии, быт военных лагерей, уточнить характеристики персонажей, развив обвинительную линию «разлучницы» и «изменника». Её окружить «родственниками, старомодными и необыкновенно противными», его «сделать сказавшимся больным, чтобы уйти с занятий и на казённой машине покатать девушку, говорящую ему: «Уйди из армии… заживём… а то эта противная война…» Пролетариев завода «Манометр» возмущала «непонятность» фильма, начиная с его названия. Кому это очень хорошо живётся – авторам, брошеной жене, мужу-разложенцу? Вот хорошее название – «Товарищи». В общем, такой зритель хотел простой бытовой истории с нравоучительным концом о любви и дружбе, о семье и службе. А вся эта поэзия, философия только мешали.