Киномелодрама. Фильм ужасов

Массовая продукция кинематографа и произведения киноискусства сильно отличаются друг от друга, несмотря на то, что далеко не всегда с легкостью удается установить демаркационную линию между тем и другим. На примере фильмов страха мы попытаемся проследить как разницу, так и общность этих двух сфер. Именно этот жанр поставляет чаще всего образцы коммерческой дешевки, развлечение самого низкого пошиба, его действие может быть вредным, как сильный наркотик, как средство возбуждения низменных и опасных инстинктов в человеке. Жанр этот имеет свой генезис, историю, свои мифы, периоды взлетов и падений. Он прошел путь от безобидного ярмарочного увеселения с призраками и вампирами, со сказочно-фольклорными героями до сегодняшнего фильма ужасов, триллера, фильма катастроф, доводящих функцию устрашения до размеров и границ воистину устрашающих.

В самый ранний период развития кинематографа, когда четко проявилась его фотографическая суть, способность запечатлевать жизнь в ее же формах, повторять подлинные картины мира, уже тогда экран стремился преодолеть эту прямую зависимость от действительности, делал первые попытки вырваться за пределы правдоподобия. Кино с первых своих шагов было не только большим научным открытием, техническим изобретением, но и способом удивлять, поражать, развлекать людей. Первые киносеансы вызывали изумление и страх кинозрителей. Надвигающийся на них поезд пугал своей физической реальностью, а движущиеся на перроне люди казались ирреальными существами, ожившими под воздействием какой-то непонятной силы. Именно правдоподобие поначалу воспринималось как нечто фантастическое, волшебное. В привычном мире оживал еще один мир, внешне безумно похожий и в то же время пугающий именно этой своей похожестью. К «дьявольским штучкам» иллюзиона относилось и то, что на экране возникали половинки людей, одни их головы, ноги, и то, что направленный в зал пистолет, казалось, мог уложить наповал посетителей сеанса.

Эта амбивалентность экрана, его дву-, а то и многозначность запечатлелась и в кинематографической терминологии. Слово «иллюзион» (первичное название не только места, где демонстрировался фильм, но и самого явления) отразило две стороны кинематографа — его способность создавать иллюзию достоверности и подобно спиритическому сеансу вызывать иллюзии, почти гипнотические состояния, близкие галлюцинациям[22]. Так в одном слове объединились рациональное и иррациональное начала кино.

Подобно трактуется и слово «сеанс», обозначающее и просто промежуток времени, занятый каким-либо делом, и целеустремленное непрерывное усилие (спиритический сеанс, сеанс гипноза).

Итак, одной из функций раннего кинематографа было устрашение. Зритель «ярмарочного периода» кино переходил в поисках острых эмоций от балагана, где показывали чудовища о двух головах, от захватывающих дух «американских гор» к очередному аттракциону — иллюзиону, синематографу, где ему предлагалась порция особо острых ощущений.

Постепенно зритель стал привыкать к условности кинематографа и перестал пугаться его реальности. Он уже понимал, что крупный план вмещает лишь часть целого, а стремительное движение всадника на лошади или поезда по рельсам не грозит никакими опасностями ему. Зритель перестал изумляться и пугаться. Мало того, он охладел, перестал ходить в иллюзион. Первые идеологи кинематографа (а ими были тогда еще сами производители картин, часто совмещавшие функции режиссера, продюсера, прокатчика) поняли, что кончился период технического аттракциона, необходимо заинтересовать зрителя чем-то другим, не менее ошеломляющим. Рецепт был очень быстро изобретен. Им стала экранная история, рассказанная с помощью профессиональных режиссеров и знаменитых артистов. Она, эта история, как правило, происходила в экзотических обстоятельствах, интрига ее была захватывающей, действие стремительным, герои ее достойны подражания или же идеальны как недостижимый образец. Одни истории запечатлевали приключения тела (комическая), другие приключения сердца (мелодрама), третьи приключения духа (фильмы страха). В действительности же страх сопутствовал всем жанрам. Головоломные трюки Фербенкса и Ллойда вызывали крик страха в зале, не менее остро переживал зритель «страшные драмы» трогательных маленьких беззащитных героинь Мэри Пикфорд и Лилиан Гиш, а уж о первых киноисториях с вампирами и говорить не приходится — зритель замирал в ужасе, воочию наблюдая чудовищные злодеяния, муки жертв и встающих из гроба кровопийц. Страх, одна из сильнейших человеческих эмоций, всегда привлекал кинематограф, который еще с первых своих шагов присвоил себе функцию поставщика эмоций.

Страх — материал, из которого вырабатывается фильм ужасов. Бели в других жанрах он занимает периферийное положение, уступая главное место другим чувствам, то в фильме ужасов все подчинено страху: структурные элементы жанра, характер фабулы, сюжета, героя, все механизмы воздействия на зрителя.