Киномелодрама. Фильм ужасов

Первобытный человек был одиноким и незащищенным, со всех сторон ему грозила опасность — стихия природы, дикий зверь, другой человек. Ему приходилось непрерывно преодолевать страх или же искать средства борьбы с опасностью. Он начал строить защищенные от холода и врага жилища, изобрел орудия не только труда, но и нападения, научился побеждать более сильного противника, выучился запоминать и преодолевать источники страха. Но это был страх, так сказать, первого ряда. Существовал еще страх перед непонятностью окружающего мира, перед скрытыми силами сущего, власть которых над человеком была всемогущей и всегда угрожающей. Встреча с сильным зверем рождала ощущение ужаса до тех пор, пока человек не научился вступать в единоборство с могучим хищником. Но как было преодолеть ужас перед грозой, холодом, перед непостижимостью смены дня и ночи и, главное, перед смертью? Так появилась идея бога, идея всемогущей власти, правящей миром. Страх перед божеством стал краеугольным камнем всех религий[23].

Таким образом, страх рождается при встрече с реальной опасностью, превосходящей силы и возможности человека, возникает он (в еще большей степени) и как метафизическое явление, вызванное всем таинственным, непознанным, логически необъяснимым. Ребенок испуганно отдергивает руку от огня, еще не понимая, что наносит ему боль, взрослый делает то же самое, хотя уже прекрасно понимает физическую природу угрожающего явления. В первом случае мы имеем дело с иррациональным страхом, во втором — с вполне реальной реакцией на реальную опасность. По определению Павлова, первое — чувство страха, второе — эмоция страха.

Есть ситуации, в которых оба вида страха как бы объединены, сплавлены вместе. Веками людей приучали бояться бога — таинственной силы, не поддающейся рациональному осознанию. Объявив земную власть божественной, идеологи и функционеры ее потребовали от людей беспрекословного подчинения. И человек стал бояться реальной власти, ее законов, средств устрашения и порабощения не меньше, а подчас и больше власти бога. Религия и земная власть стремились и стремятся превратить человека в послушного, трепещущего в страхе раба.

Тема страшного суда в религии связывает воедино идею подчинения установленному своду законов с конкретным, точно воспроизведенным наказанием за ослушание. Древние рукописи, иконы, росписи и, конечно же, Библия изобилуют картинами наказания за грехи. Сколько ужасающих пыток, мучений, страданий придумано в назидание человеку, сколько жестокого разнообразия в описаниях и изображениях ада, этого вместилища всечеловеческого страха.

Реальная власть трансформировала идею ада, перенося ее из потустороннего, загробного мира в настоящую жизнь, и предложила «непослушным» несравнимо более богатый арсенал устрашения. Фашизм достиг в этом смысле апогея. Он также разделил людей на «верных» и «неверных», «чистых» и «нечистых», «праведных» и «неправедных». Одним он сулил все радости земные, другим — нечеловеческие страдания, все виды унижения и психического истязания, мучительную смерть.

Таким образом, страх метафизический и реальный могут соединяться, образуя всевозможные комбинации и системы. Даже в наш рационалистический век, когда территория непознанного значительно сузилась, существуют сферы, где процветает извечный метафизический страх и, как множество веков тому назад, культивируются идеи сатаны, потусторонних сил, действуют вампиры, ведьмы, оборотни. Реестр классических «носителей страха», пожалуй, даже пополнился обширным списком чудовищ, рожденных современной техникой и фантастикой. В определенные периоды эти сферы увеличиваются, их энергия усиливается, потребность в них становится особенно явной и безотлагательной. Кинематограф верный сейсмограф всех этих явлений. Буржуазная массовая культура похожа на дьявольскую кухню, где готовятся специальные зелья, с помощью которых вызывается нужное состояние у потребителя.