Киоск нежности

Смарагдовые трансы

Генриэта

Генри.

I.

Ты вся какая то испепеленная,
Тысячегаммная и однотонная…
Твой темп – единственный – каприччиозо
Ты – чернобархатная тубероза. –

Лицом накрашенным, пороком суженным,

Душа дремавшая опять, разбужена.
Ты – наркотическая, кокаинная…
Карминногубая и змеедлинная.

Глаза тиранящее, эскуриальные

Две бездны огненные, костры провальные…
Два черных вестника мучений длительных,
Мучений ласковых и ласк мучительных. –

Ты вся – неверности и ожидания,

Москва и Мексика… Париж и Дания…
Ты – четки, ставшие, вдруг, кастаньетами,
Ты – неожиданность. Ты – Генриэта.

II.

Гноился красный глаз автомобиля,
Пот лошадей впитал твой шевиот.
Мечта на память бешено лепила
Оркестра дробь и дьявольски полет.

Из цирковых я лишь его запомнил,

Зеленого и вызвавшего гул.
Твой рот мгновенно вспыхнул страстью томной.
Гвоздику кто в твой рот тогда воткнул?!.

Зеленый в купол бросил тело четко,

Нарисовав затейный арабеск.
Ты риск пила эстетка-готтентотка,
Вся – диссонанс, безумье и гротеск.

О, ты жила!., я ясно видел это…

Какой экстаз плясал в твоих ноздрях!?.
Твоя душа была тогда раздета,
Преступная монашка Генриэта –
И тот… держал тебя в своих руках!

III.

Ничего… Только шорохи флейтно-вдумчивой страсти.
Только тонкие контуры прихотливо-изящные…
Мы себя не втолкнули в расширенные пасти
Непродуманных пошлостей, остротою звенящие.

Мы сидим на окошке у заснувшего домика

И, дымя папироской, созидаем поэмы, –
Два бродящих эксцентрика, два хохочущих комика…
Два ребенка чудесных непогибшей богемы…

На матрацах убийственных спят убийцы эстеток.

Спят уроды храпящие, заплевавшие радость, –
И луна льет шампанское в рты восторженных деток,
Для кого сумасшествие – еще мудрая сладость.

IV.

Торопливо светало… проходили китайцы,
Виновато-конфузно двери хлопали клуба,
Я ласкал, словно четки, твои длинные пальцы
И читал, как Псалтырь, потускневшие губы…

Небо было измято, как кровать после оргий…

Облака, излохматясь, разорвались нелепо…
А мы двое сидели в предрассветном восторге,
Еще грезили ночью и к заре были слепы.

V.

Ты лежишь и куришь папироску,
Выпуская за кольцом кольцо,
У тебя измятая прическа
И лицо…

За окном слюнявый день бормочет

Свой рассказ…
Я тебя поцеловал в длинь ночи
Только раз –

VI.