Китайская интеллигенция на изломах ⅩⅩ века : (очерки выживания)

В 1971 г., когда основной упор делался на привлечение интеллигентов к работе, печать порой даже обвиняла ревкомы на местах в зазнайстве, в самодовольстве, в том, что они, давая волю своей неприязни, вообще отстраняют интеллигентов от дел, а это «идёт вразрез с политикой председателя Мао»[1042]. Появились признания в том, что «новым преподавателям» (т. е. непрофессионалам, практически не имеющим образования) ещё надо много трудиться над повышением своей квалификации, ибо уровень их подготовки далеко не соответствует современным требованиям[1043].

Однако к середине 1972 г., когда отмечалось 30‑летие яньаньских «Выступлений» Мао Цзэдуна, акценты опять сместились. Для этого периода характерна статья «Нужно идти в массы», написанная одним из «активистов» 1967—1968 гг. Синь Вэньтуном. Автор статьи утверждал, что работники литературы и искусства всё ещё стоят «на буржуазных позициях», у них «буржуазная идеология», они «не преобразовали своего мировоззрения» и «не служат рабочим, крестьянам и солдатам». Все эти упреки относились не только к старой интеллигенции, но и к молодёжи: для «перековки» и «принятия нового воспитания» «идти в массы» (мы знаем уже, что это значит) должны «безоговорочно как работники литературы и искусства, вышедшие из семей эксплуататорских классов и получившие буржуазное воспитание, так и работники литературы и искусства, вышедшие из семей трудового народа и выросшие в новом обществе». Синь Вэньтун в который уже раз повторил, что интеллигенция должна «пройти мучительную шлифовку в течение длительного времени», обвинил большинство интеллигентов в том, что они хотя и «принимают участие в физическом труде, овладевают некоторыми навыками физического труда, в некоторой степени меняют свой образ жизни, однако идеологически и морально не сливаются с рабочими, крестьянами и солдатами, постоянно уходят от классовой борьбы, от борьбы двух линий»[1044].

Тогда же появилась объединённая передовая журнала «Хунци» и газет «Жэньминь жибао» и «Гуанмин жибао» — «Решительное проведение революционной линии председателя Мао Цзэдуна приносит успех». В ней также подчеркивалось, что «все революционные интеллигенты, революционные работники литературы и искусства обязаны на долгое время, безоговорочно и беззаветно идти в гущу рабочих, крестьян и солдат, преобразовывать своё мировоззрение в практике трёх великих революционных движений»[1045].

Из всех этих материалов неопровержимо явствовало, что, несмотря на обращение к патриотическим чувствам интеллигентов и призывы к использованию специалистов, маоцзэдунисты по-прежнему не доверяли работникам умственного труда и не собирались всерьез возвращать им положение равноправных членов общества. Но этим же подтверждается и другое: «культурная революция» не справилась с интеллигенцией, не сумела сделать её активным проводником маоцзэдуновских догм.

Таким образом, к 1973 г. в вопросе об отношении к интеллигенции в КНР сложилась как бы двойственная ситуация.

Сдвиги в положении интеллигентов, несомненно, были, и печать всячески эти перемены рекламировала. Приводилось множество примеров, когда интеллигенты оказывались образцовыми работниками (как правило, в такой роли в газетных и журнальных статьях выступали преподаватели или врачи)[1046]. В сентябре 1973 г., например, газеты сообщали о «весьма хорошей обстановке, сложившейся в ходе движения за критику Линь Бяо и упорядочение стиля работы» в Нанькайском университете. Оказывается, ряд кадровых работников и специалистов, работавших там раньше (в период «культурной революции» они, по-видимому, «перевоспитывались» в отдаленных районах страны), выдвигались теперь на руководящие посты. Приводились такие цифры: из 92 профессоров и ассистентов, ведущих в университете преподавательскую или исследовательскую работу, более 30 человек назначены на «руководящие должности» в спецлабораториях или на кафедрах[1047].

Подчёркивалась важность заботы о нуждах интеллигентов в деревне, использования и там их профессиональных знаний. Последнее особенно касалось преподавателей, врачей, артистов. В печати появился, например, очерк об артистах Пекинского театра кукол, живших среди скотоводов Внутренней Монголии; скотоводы, как сообщалось в очерке, относились к ним очень заботливо, и артисты, ехавшие в деревню, чтобы заниматься только физическим трудом, теперь много выступают перед пастухами и лишь «иногда» помогают скотоводам стричь овец, пасти скот — постигают жизнь коммуны[1048]. Таким образом, «перевоспитание» приняло несколько отличный от прежних лет характер. Вместе с тем стал очевиден и просчёт маоцзэдуновских руководителей: как ни старались они натравить народ на интеллигенцию, простые люди Китая продолжали относиться к людям умственного труда, представителям художественной и артистической интеллигенции по-доброму, сочувствовали им, и, если рядом не было надсмотрщиков, помогали выжить.