Китайская интеллигенция на изломах ⅩⅩ века : (очерки выживания)

«Грамотных молодых людей», отправленных в деревню, тоже стали использовать на более или менее квалифицированной работе, им теперь помогали овладевать какими-то профессиями. Перед ними стала вырисовываться перспектива вернуться к учению, продолжить образование — а такое желание не смогли истребить у значительной части молодёжи ни годы отрыва от учёбы, ни длительная проповедь ненужности всякого просвещения.

Изменились условия быта молодых людей, «воспитуемых» в деревне. Вместо осуществления принципа «чем хуже, тем лучше» к ним стали проявлять некоторое внимание: пресса была полна сообщений о том, как городскую молодёжь в деревне «окружают тёплой заботой», как во многих местах «ещё до их прибытия для них уже построили жилые дома, припасли продовольствие»; с гордостью, как о крупнейшем достижении, газеты писали, что при необходимости «грамотным молодым людям» оказывается медицинская помощь.

Сократились сроки пребывания в «школах 7 мая» и, по всей видимости, в известной степени улучшились условия содержания «учащихся».

В отдельных крупнейших вузах страны в нарушение норм, диктуемых «революцией в образовании», удлинялись сроки обучения и несколько сократился процент учебного времени, отводимого на занятия производственным трудом. В Ханчжоуском университете, например, вместо намеченного двухгодичного обучения в 1973 г. было введено трёхгодичное, в Фуданьском университете в Шанхае вместо трёх лет студенты теперь стали обучаться три с половиной года и т. д. В Ляонинском университете физический труд теперь занимал 20 % часов у естественников и треть часов на других факультетах; в политехническом институте г. Далянь (Дальний) — 10 % часов и т. д. Особыми льготами пользовались студенты, занимавшиеся изучением иностранных языков[1049].

Многие перемены в культурной жизни в 1971—1973 гг. были неоспоримы. Однако вполне вероятно, что далеко не всё осуществлявшееся на практике было задумано маоцзэдунистами именно в таком виде: нововведения, особенно касающиеся системы образования, могли быть и результатом деятельности «реабилитированных», и попыткой умеренного крыла партийных и административных кадровых работников использовать «правильную политику по отношению к интеллигенции» для изменения обстановки и хотя бы минимального преодоления последствий «культурной революции». В этой связи обращала на себя внимание опубликованная в конце 1973 г. в двух пекинских официозах — журнале «Хунци» и в газете «Жэньминь жибао» — статья «Довести до конца революцию в образовании»[1050].

Авторы этой статьи различают два подхода к «революции в образовании». Первый (маоцзэдуновский) признает её успехи, но, считая их только началом великих преобразований, ориентирует массы на движение вперёд по этому пути; второй подход, как утверждала официозная печать, характерен для людей, отказавшихся от «пролетарских политических критериев», от принципа сочетания пути «красных и специалистов» и «односторонне болтающих о каком-то „качестве обучения“». Этих «заблуждающихся», утверждали маоцзэдунисты, ловко использует «горстка стоящих на реакционных буржуазных позициях» и поэтому необходимо «в политическом и идеологическом плане воспитать широкие массы и кадровых работников в сфере образования; нанести удар горстке классовых врагов, ведущих подрывную деятельность, оградить активистов, поддержать революцию…».

Кроме того, как бы ни менялась теория и практика «правильной политики», в ней всегда присутствовало нечто общее, свидетельствовавшее о неизменности отношения маоцзэдуновского руководства к интеллигенции.

Когда деятелей культуры или просвещения изображали в качестве образцовых, достойных подражания, сразу же обязательно подчеркивали, что такими их сделала «закалка», «перевоспитание» — главным образом, силами «бедняков и низших середняков».

Всячески поощрялось самоуничижение кадровых работников, интеллигентов. Корреспондент агентства Синьхуа 6 июня 1970 г. цитировал слова директора пекинской трикотажной фабрики (ставшего после «реабилитации» заместителем председателя ревкома этой же фабрики) Чу Чжансюя, который в статье «Долой камень преткновения с пути продвижения вперёд, всю жизнь вести революцию вслед за председателем Мао» каялся:

«Из-за низкой сознательности в вопросе борьбы двух линий я проводил контрреволюционную ревизионистскую линию изменника, провокатора и штрейкбрехера Лю Шаоци (обычные эпитеты, неизменно стоявшие тогда перед именем бывшего председателя Китайской Народной Республики.— С. М.) в руководстве предприятием и повёл нашу фабрику по ложному пути…».