Китайская интеллигенция на изломах ⅩⅩ века : (очерки выживания)

К 1965 г., т. е. к началу «великой культурной революции», в Китае было 660 вузов, в том числе 43 университета, 237 промышленных и инженерно-технических институтов, 115 педагогических, 87 медицинских, 75 вузов сельскохозяйственного профиля[1123]. В течение последовавших за этим трёх лет выпускники не могли получать работу по специальности. Причиной тому была общая дезорганизация производства, да к тому же провозглашенное Мао Цзэдуном «слияние с рабочими, крестьянами и солдатами» требовало использования этих специалистов главным образом на чистке выгребных ям. А между тем в 1965 г. из стен вузов было выпущено не менее 170 тыс. человек. Хотя после вышеприведенных подсчётов Мао Цзэдуна, относившихся к 1957 г., общее число интеллигентов в стране возросло («семь миллионов несчастных», как определил в 1968 г. Роберт Тун, бывший сотрудник АН Китая, покинувший родину в 1962 г.), однако с началом «культурной революции» число людей с высшим образованием, работавших по специальности, значительно сократилось. Что же касается новых специалистов, то, если исходить из норм, принятых в КНР раньше, страна в 1967—1968 гг. недополучала 400 тыс. специалистов, в том числе 140 тыс. инженерно-технических работников, 90 тыс. педагогов, 50 тыс. врачей. А всего, как сообщал бывший министр просвещения и научных исследований ФРГ проф. Ганс Лойссинк, посетивший Китай в 1973 г., в результате «культурной революции» из творческой, профессиональной жизни выпало десять выпусков молодой научной интеллигенции: четыре-пять выпусков выпало в годы «культурной революции», а после 1970 г., когда были возобновлены занятия в вузах, должно пройти еще, по меньшей мере, 4—5 лет, «пока ситуация нормализуется»[1124].

Следует, однако, отметить, что отдельные отрасли науки и промышленности тщательно оберегались маоцзэдуновцами от лихорадки устраивавшихся ими кампаний. В период борьбы с «правыми» некоторые крупные физики и математики попали «под огонь», но, по-видимому, они подверглись лишь короткому «перевоспитанию», да ещё от них потребовали формального раскаяния; «Мао мог нападать на любых интеллигентов, но не на физиков — они были нужны ему»[1125]. Даже в период «культурной революции», когда маоцзэдуновская группировка призвала хунвэйбинов начать невиданную по размаху травлю тех, кому не доверял председатель, были приняты специальные меры, чтобы не поставить под удар учёных, представлявших особую ценность,— прежде всего тех, кто работал в области вооружений. Уже в самом «Постановлении ЦК КПК о великой пролетарской культурной революции» говорилось, что «нужно оберегать тех учёных и научно-технических работников, которые имеют заслуги»[1126]. Эти меры подчас не достигали цели, регламентировать «деятельность» хунвэйбинов не всегда удавалось, но урон в этой области всё-таки был минимальным.

В самом же тяжёлом положении оказались творческие работники и учёные гуманитарных специальностей. Первый, особенно ощутимый удар маоцзэдуновское руководство нанесло им в период борьбы с «правыми», предварительно попытавшись лозунгом «всех цветов» привлечь их на свою сторону. Однако и тогда борьба с ними, по всей видимости, не была для группы Мао Цзэдуна самоцелью. Не случайно выступления подлинно буржуазных правых элементов в тот период против КПК и Советского Союза фактически не встречали отпора. Может быть, Мао Цзэдун уже тогда задумал свой поход против китайских коммунистов и против нашей страны? Может быть, уже тогда он решил использовать выступления правых, чтобы их усилиями очернить перед огромной аудиторией партийное руководство различных ступеней и тех, кого его сподвижники вскоре стали называть «современными ревизионистами»? Однако вспышка контрреволюционных выступлений тогда, в 1957 г., стала угрожать его собственной власти, и это заставило его принять меры к их пресечению. Разгром интеллигенции в таком случае превращался уже в побочную акцию.

В период «культурной революции» наступление на интеллигенцию тоже явилось для маоцзэдуновцев трамплином для атаки на гораздо более серьёзного противника. Действительно, начав с обвинений интеллигенции в искажении «идей Мао Цзэдуна» в области литературы и искусства, обвинив затем гораздо более широкий круг лиц в борьбе против «генеральной линии, большого скачка и народных коммун», в «ревизионистском» стремлении наладить отношения с Советским Союзом, в попытках ограничить раздуваемую маоцзэдуновцами политическую борьбу рамками научных дискуссий и в тому подобных «преступлениях против социализма», группа Мао Цзэдуна сумела разгромить не только интеллигенцию, но и, по сути дела, всю партию.