Китайская классическая поэзия

В свободный день я поднялся на башню
И пристально смотрю вокруг, угрюм.
Мне хочется печаль мою рассеять
И разогнать поток тревожных дум.

Уходят вдаль открытые просторы,

Смотрю на землю с птичьей высоты.
По сторонам от башни воды Чжана
Здесь разлились, прозрачны и чисты.

То место, где врастает в землю башня,

Примкнуло к острову в изгибе Цзу,[99]
Каналы полноводные сверкают
Среди равнины далеко внизу.

На севере — курган могильный Тао,[100]

А дальше — невозделанна земля;
На западе — холм Чжао,[101] тучным рисом
Засеяны поемные поля.

Я вижу — все вокруг меня прекрасно,

Но не родная это сторона.
Удержат ли меня ее богатства,
И восхищенья стоит ли она?

Волнения и смуты в отчем крае

В чужие земли бросили меня.
Двенадцать лет я с родиной в разлуке,
Двенадцать лет, до нынешнего дня!

Как мне уйти от горестных раздумий,

Когда душа истерзана тоской?
Я вдаль смотрю, склонившись на перила,
И грежу возвращением домой.

Мне кажется, что там, за этой далью,

Где сблизился с землею небосвод,
Места родные различаю смутно,
Поля, леса за гранью гор и вод...

Но я оторван от моей отчизны:

Там, вдалеке, лишь цепь Цзиншаньских гор.
Непрошеной слезою отуманен,
Теряет остроту, слабеет взор.

Не суждено желанный край увидеть —

Так воздуха бы с родины хлебнуть!
И я навстречу северному ветру
Спешу подставить жаждущую грудь.[102]

Почтенный Ни, попавший в Чэнь когда-то[103]

И там в тоске прожив трехлетний срок,
Воскликнул в горе: «Дайте мне вернуться!»
Без родины он больше жить не мог!

Чжун И[104]

из Чу, попав в тюрьму, на лютнеЛишь чуйские мелодии играл;
И Чжуан Си,[105] как ни был знаменит он,
Родные песни юга вспоминал.

И бедняки, и знатные вельможи

Свой край навек забыть бы не смогли.
Как чувства у людей и мысли схожи,
Когда они от родины вдали!..

Дорога кружит и уходит в дали,

И поднялась вода у переправ.
О, если б ровным был путь государя!
О, если б мудр он был во всем и прав!

Тогда б и я в горении высоком

Ему бы мог все силы посвятить.
Но дни бегут и месяцы уходят,
А время — невозможно воротить.

Удастся ль мне способности и силы

На родине далекой применить?
Мне страшно оттого, что чист колодец,
Но люди из него не смогут пить.

Заходит солнце. Медленно шагаю,

Тоскою угнетенный, вдоль перил,
Теряет краски и темнеет небо,
И ветер с новой силою завыл.

В испуге сбилось стадо, и тревожный

Над головою слышу птичий хор;
А там, внизу, в полях — все так же тихо,
Там бесконечный тянется простор.

Вниз по ступенькам с башни я спускаюсь,

Печаль и гнев мою сдавили грудь.
Я места не найду себе до ночи,
В раздумье тяжком не смогу уснуть.

ДИНАСТИЯ ЦЗИНЬ 265-420

Перевод Л. Эйдлина