Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

Мэн-цзы также указывает, что подарки вполне могут быть частью стандартного социального протокола в тех случаях, когда обстоятельства предполагают взаимный обмен дарами. Принять подарок, когда ситуация к этому не располагает, — это все равно что поддаться подкупу, а добропорядочный муж никогда не позволяет подкупать себя («Мэн-цзы», 4.3). Тем не менее Мэн-цзы полагает, что социальные взаимодействия, например дружба, всегда должны вдохновляться уважением. Отказывающегося от подарка могут упрекнуть в неуважительном поведении. Но как же выяснить, когда можно, а когда нельзя принимать подарки? В трактовке Мэн-цзы дарение обретает такой вид, который, если руководствоваться современной перспективой, делает его похожим на подкуп: по убеждению философа, подарок следует оценивать, отталкиваясь не от его происхождения, а от ваших отношений с дарителем. Если даритель — уважаемый человек, то следует принимать его дары, не задумываясь, честным ли путем они были добыты. Но если вы знаете, что подарок нечист, можно ли выдумать отговорку, чтобы отказаться от него? Мэн-цзы замечает, что если ваши отношения с дарителем соответствуют Пути, а подарок поднесен согласно всем правилам учтивости, то его можно принять, как принял бы его и сам Конфуций («Мэн-цзы», 10.4). То есть подарки не имеют ценности вне личных отношений. В отличие от рыночной экономики, где люди вступают в отношения ради выгоды, в экономике дара выгодами обмениваются, чтобы установить или укрепить социальные связи. Как показывает приводимый Мэн-цзы пример, иногда это может приводить к столкновению интересов, но в целом обмен дарами чаще считался гораздо нравственнее рыночных сделок, способных подрывать общественные сети, созданные посредством ритуальной экономики. Скажем, взимание денег со стариков за их содержание в старости может показаться экономически оправданным (как правило, у пожилых имеется капитал), но этика сыновней почтительности делает подобное поведение неприемлемым, ведь заботиться о старших — моральный долг младших членов семьи.

Сюнь-цзы тоже порицает стремление к личной выгоде, реализуемое в ущерб справедливости и нравственному долгу, — по его словам, оно «предельно подло» («Сюнь-цзы», 2.3). Извлекая прибыль, благородный муж обязан проявлять умеренность («Сюнь-цзы», 2.13), а в политике должен торжествовать принцип, согласно которому правитель «ставит на первое место нравственный долг и только потом думает о выгоде» («Сюнь-цзы», 11.2)[141]. Вместе с тем Сюнь-цзы отвергает и аскетизм моистов: их бережливость способна привести лишь к нищете. Если бы Мо-цзы восторжествовал, то у людей «одежда была бы грубой и грязной, еда невкусной, а вместо музыки и прочих радостей, подвергаемых гонению, остались бы лишь горести и беды» («Сюнь-цзы», 10.8)[142]. Не забывая об умеренности в потреблении и трате ресурсов, людей нужно поощрять к богатой и сытой жизни, иначе поля бедных крестьян придут в запустение и зарастут сорняками («Сюнь-цзы», 10.2). То есть, ставя перед людьми задачу, надо достойно платить за ее выполнение. Чтобы получать излишки, следует сначала позволять работникам производить достаточно для покрытия их собственных нужд и лишь после отбирать у них избыточный доход через налоги и подати, назначаемые согласно социальному статусу, требованиям закона и принципам ритуала.

Рассуждая о выгоде (ли), китайские философы ясно дают понять, что это намного более сложный концепт, чем простая корысть. Природа выгоды или прибыли двояка: она может быть как позитивной, так и негативной, как альтруистической, так и эгоистической. Наши поступки порой приносят пользу другим, а действия других иногда полезны для нас. Конфуцианцы сказали бы, что во избежание спекуляций и прочих злоупотреблений важно учитывать наличие обоих измерений. Предрасположенность к другим людям и готовность делиться с ними накапливаемым богатством должны присутствовать изначально. Задача хорошего правителя — «служить к выгоде, классифицировать сообразно и отчетливо определять, что для каждой вещи — благо» («Люйши чуньцю», 20/1.2). Причем, поступая таким образом, государь вознаградит себя и упрочит свое положение: сытый народ менее склонен сомневаться во власти. Чтобы добиться материальных выгод, альтруизм нужно ставить впереди эгоизма.