Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

Нынешние образованные, рассуждая о государственном управлении, нередко говорят: «Следует дать землю бедным и нищим, чтобы восполнить им недостаток средств». Но если некоторые люди, обладая теми же возможностями, что и все остальные, способны полностью обеспечивать себя даже без обильных урожаев и дополнительных источников дохода, то они либо усердны, либо бережливы. Если же другие люди при тех же возможностях, что и у всех остальных, разоряются и впадают в нищету даже без таких невзгод, как голод, болезни или стихийные бедствия, то они либо расточительны, либо ленивы. Ленивые и расточительные беднеют, а трудолюбивые и бережливые богатеют. Правитель, облагающий богатых податями для того, чтобы отдать часть их богатств бедным, на деле крадет у трудолюбивых и экономных и отдает ленивым и расточительным. Правителя, который поступает подобным образом, а потом ждет от подданных усердия в труде и бережливости, постигнет разочарование («Хань Фэй-цзы», 50)[149].

Еще один похожий аргумент состоит в том, что благотворительность может использоваться правителем, чтобы скрыть собственную неспособность обеспечить подданным нормальное существование. В «Хуайнаньцзы» утверждается, что властям стоило бы регулярным образом распределять ресурсы между людьми, а не поддаваться случайным приступам благотворительности:

У правителя, склонного к щедрым раздачам, нет четких норм того, как следует распределять [ресурсы]. Когда установленные верхами стандарты распределения отсутствуют, недовольство внизу не прекращается. Если правитель увеличит подати, чтобы заполнить склады излишками, то люди, которым он помогает, возненавидят его. Если же он будет собирать мало, а раздавать много, то ему не хватит излишков. То есть благотворительные раздачи ведут к одним только раздорам («Хуайнаньцзы», 14.37)[150].

Несмотря на подъем фискального государства и становление империи, получающей доходы с налогов и податей, на китайское понимание человеческого поведения в экономической сфере по-прежнему влияли привычки и конвенции, коренящиеся в ритуальной экономике. Как писал Сыма Цянь, в людях не нужно воспитывать желание обогащаться: это неотъемлемая часть человеческой натуры. Древнекитайские дебаты о добродетелях и пороках, сопряженных с материальным аспектом человеческой жизни, рисуют картину дифференцированного восприятия богатства. Иначе говоря, способы и средства, которыми человек поддерживает собственную жизнь, отличаются друг от друга в нравственном смысле. Как заключает историк, есть три типа богатства: «Издревле богатства, полученные от занятий сельским хозяйством, стояли выше всего; за ними шли богатства, полученные от торговли и ремесла, а богатства, нажитые преступным путем, стояли ниже всего» («Исторические записки», 129)[151]. Сыма Цянь, однако, не упоминает о том, что имелся и четвертый способ восприятия материального богатства: его можно было считать нематериальным! Именно в этой плоскости гедонист Ян Чжу описывал свое жизнелюбие: «Тот, кто умеет наслаждаться жизнью, никогда не будет беден, а тот, кто умеет быть свободным от забот, никогда не будет богат» («Ле-цзы», 7).

Глава 9 Пища и мысль