Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

Но ценность учения Мо-цзы не в исторических портретах тех, кто, возможно, составлял текст его главного произведения. Мо-цзы можно назвать первым настоящим полемистом среди мыслителей того времени. Многие выдвинутые им положения напрямую опровергают представления Конфуция. Он пишет так, как будто бы ведет спор; вероятно, он стал первым из китайских философов, кого интересовали доказательства. Мо-цзы заявляет, что любой тезис надо подвергнуть «трем испытаниям»: во-первых, нужно определить источник тезиса (то есть сверить гипотезу со словами и делами мудрецов, запечатленными в древних текстах), во-вторых, следует подтвердить состоятельность теории свидетельствами очевидцев («глаза и уши народа») и, в-третьих, требуется установить, принесет ли теория благо людям («Мо-цзы», с35.3). В дополнение к главам, излагающим основы учения, трактат «Мо-цзы» также содержит главы о том, как защищать город от нападений, и уделяет довольно много внимания техническим вопросам (математике, оптике, физике), языку и логике.

Как отмечалось в предыдущей главе, Мо-цзы соглашался с Конфуцием в том, что хорошего руководителя отличает преданность вышестоящим и высоконравственное поведение. Но моисты кардинально расходились с конфуцианцами относительно того, что должно составлять для человека лояльность первого порядка. Конфуций и его последователи полагали, что нравственное общество должно строиться на основе родственных отношений, подкрепленных неразрывной связью с предками. Мо-цзы не соглашался с этим и осуждал любые преференции, выдаваемые на основе кровных уз или происхождения:

Древние совершенномудрые ваны высоко ценили почитание мудрости, назначали на должность способных, не создавали группировок из родственников, не питали благосклонности к знатным и богатым, не испытывали пристрастия к внешней красоте. Мудрого человека выдвигали, делали богатым и знатным, назначали начальником департамента. Если человек оказывался неспособным, то на него ван смотрел косо и удалял его, делал его бедным и незнатным, ставил его слугой. Таким образом, все простолюдины стремились получить награду вана и боялись его наказаний. Они поддерживали друг друга в хорошем деле («Мо-цзы», 9.1).

По мнению Мо-цзы, общество будет процветать, если возвышать достойных и не проявлять пристрастий и фаворитизма. Следовательно, присущая человеку любовная преданность ближним должна прежде всего распространяться на всех членов сообщества. В качестве альтернативы конфуцианским представлениям о сыновней почтительности в семье и верности немногим в политике Мо-цзы предлагает понятие беспристрастной заботы (цзянь ай, что можно также перевести как «забота обо всех», «всеобщая любовь»). Заботливое отношение к другим должно быть всеохватным: «Если между людьми Поднебесной нет взаимной любви, то сильный непременно подчиняет слабого, богатый непременно оскорбляет бедного, знатный непременно кичится перед простолюдином, хитрый непременно обманывает простодушного» («Мо-цзы», 15.3). Взаимная забота полезна для всех: те, у кого нет детей или жен, получат поддержку в старости, а за сиротами, пока они будут взрослеть, обязательно присмотрят («Мо-цзы», 16.4). Рассуждая о содержании беспристрастной заботы, Мо-цзы звучит как утилитарист: ее назначение не в том, чтобы проявлять сострадание и доброжелательность, а в том, чтобы удовлетворять материальные нужды и облегчать страдания. Отсюда следует, что забота о всеобщем благополучии народа требует приоритетного укрепления государства, а не семьи. Государство должно противодействовать выстраиванию особых отношений на основании родственных связей, дружбы или приятельства. Пристрастность нужно полностью искоренить: чувства, которые мы испытываем к родителям и родственникам, необходимо распространить на общество и на весь мир.