Странствуя из царства в царство, Конфуций предпочитал обсуждать ритуалы, а не военное дело. В духовном кипении эпохи Сражающихся царств конфуцианцы не желали соглашаться с тем, что судьбу мира вершит боевой топор. По их мнению, развитию человеческих взаимоотношений наиболее благоприятствует та среда, которая охраняется и регламентируется ритуалами, церемониями и традициями. Как и обычно, Конфуций утверждал, что в этом плане он не придумал ничего нового («я передаю, а не создаю»): настоящий расцвет ритуальной жизни приходился на золотой век Чжоу. Собственную миссию мыслитель видел в том, чтобы вдохнуть в ритуалы новую жизнь, усовершенствовать их, приспосабливая к запросам своего времени. Это, по его мнению, помогло бы привнести порядок и согласие в социум, страдающий от хаоса и смуты. По легендам, очарованность образцовым поведением самого Учителя распространялась на окружающих подобно аромату духов. Так, одно из преданий сообщает, что после его трехлетней службы в родном царстве Лу все мужчины ходили только по правой стороне улицы, а женщины — исключительно по левой и никто не присваивал себе вещи, оброненные другими («Люйши чуньцю», 16/5.3).
В старом Китае ритуалы практиковались на каждом шагу, но их бытование оставляет множество вопросов. Почему молодой человек должен отвечать на вопрос старшего лишь после признания собственного невежества («я не гожусь для того, чтобы ответить вам, но…», «это большая честь, что вы меня спросили, но…»)? Почему, посещая дом, где соблюдают траур или где родители хозяина больны, нельзя даже улыбнуться? Почему после завершения разговора не подобает поворачиваться к собеседнику спиной? Почему нельзя отказаться от подарка, который дарит старший, даже если подарок никчемный? Наконец, почему вообще нужно соблюдать ритуалы?
Самым ценным в соблюдении ритуалов в глазах Конфуция было то, что они порождают гармонию («Лунь юй», 1.12). Его последователи, прежде всего Сюнь-цзы, тоже рассматривали порядок как самую заветную цель; добиваясь ее, человеческое поведение надо приводить в соответствие с установленными строгими правилами. Обряды необходимы не только для того, чтобы регулировать повседневную жизнь, но и для упрочения власти государства и его правителей. Образцовые владыки прошлого ревностно следовали ритуально-церемониальному диктату, и после них ни один уважающий себя государь не может управлять людьми или заслужить благословение Неба и духов, пренебрегая установленными ритуальными нормами. Искусному правителю необходима некоторая толика рукотворного достоинства, поддерживаемого государственными символами, официальным языком и историческими традициями (государственный флаг нужен президентам и премьер-министрам больше, чем они сами нужны флагу). Ритуал сглаживает углы: он делает с властвующими то же самое, что купание делает с жарой («Цзо чжуань», «Правитель Сян», 31). Когда в 206 г. до н. э. крестьяне — основатели династии Хань заняли трон после краткого правления Цинь Шихуанди и его хилого наследника, придворные теоретики незамедлительно посоветовали новому императору Гаоцзу, царствовавшему в 202–195 гг. до н. э., разработать новый свод формальных установлений и церемоний, регулирующих поведение при дворе. Как сказал ученый Лу Цзя (ок. 228 — ок. 140 гг. до н. э.), можно завоевать мир, сидя на коне, но нельзя управлять им с коня («Хань шу», 43). Для того чтобы успешно выполнить свою задачу или сыграть свою роль, подтверждая высокий статус, необходимо вооружиться манерами и следовать конвенциям, которые соответствуют этой задаче и этой роли.
Но как приучить людей вести себя согласно конвенциям, гарантируя то, что правила учтивости и уважительности получат публичное (или хотя бы негласное) одобрение в сообществе? Цивилизованный социум держится на том, что его члены ведут себя «подобающе», но кому предстоит решать, какое поведение считать таковым? Могут ли соответствовать одной и той же норме разные варианты поведения? Кто будет надзирать за соблюдением норм? И главное: можно ли добиться правильного поведения, не прибегая к правовой санкции?
Ритуал