Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

Антропологи, социологи и религиоведы написали немало книг, пытаясь определить и охарактеризовать феномен ритуала. Некоторые рассматривают ритуал как норму поведения, контрастирующую с повседневным социальным взаимодействием, — таковы, скажем, церковная служба, открытие парламентской сессии, постановочные коронации и инаугурации, процедуры публичного исцеления или боевые танцы маори, исполняемые перед началом матча по регби. Другие, напротив, настаивают на том, что любой ритуал, подобно игре, есть естественная часть человеческого самовыражения и людской коммуникации — именно это заставляет наряжаться на свидание, желая понравиться потенциальному партнеру, или плакать на виду у всех, потеряв близкого человека. Адам Селигман, Майкл Пьюэтт, а также их последователи предлагают видеть в ритуале сотворение условной реальности: ритуалы, по их мысли, помогают нам жить в мире «как будто бы. В этой «понарошечной» реальности царят мораль, порядок и согласие, даже если на деле все не так благостно. Ритуальное поведение позволяет нам на время забыть о личных чувствах и индивидуальных переживаниях и погрузиться в социальное пространство, разделяемое с другими. Там мы исполняем предписанные нам роли и воображаем, каким мир должен быть в идеальном его варианте. Следуя ритуалам, мы формируем иллюзию, функционирующую по заранее продуманным правилам, — ибо не существует никаких рациональных причин, заставляющих класть руку на сердце или на Библию, принося присягу. Ритуальный мир, живущий всецело по собственным установлениям, одновременно влияет на мир реальный: скажем, рукопожатие на камеру, демонстрируемое бывшими врагами перед подписанием мирного договора, помогает избавиться от оставшихся недобрых чувств. Именно наша готовность «вести себя подобающе» в этом общем коммуникационном пространстве делает возможным ожидаемое социальное взаимодействие.

Ритуал есть то, что он делает. Ритуалы формируют собственные смыслы в процессе их отправления. В них есть постановочные и повторяющиеся элементы, они разворачиваются по определенным сценариям, и в широком смысле их цель в том, чтобы упорядочить реальность. Язык ритуала, как правило, более формален, чем естественная речь. В качестве рукотворных установлений ритуалы способны помочь нам артикулировать отношения с другими людьми, а также с (нечеловеческим) миром: природой, богами, духами, предками. Внутри социума ритуалы задают модель, которая позволяет людям жить сообща, не обижая друг друга и не вредя друг другу; они упорядочивают и регулируют человеческое поведение подобно тому, как грамматика организует язык.

Ритуалы также помогают нам выразить свое внутреннее состояние. Сжатый кулак может символизировать сопротивление, отказ или протест; поднятые руки могут значить поражение или вину; белые одежды (в частности, в китайском обществе) символизируют траур. Отмечая важное событие или прославляя героев, флаг поднимают, а оплакивая видного государственного деятеля, его, наоборот, приспускают. Вскидывая вверх большой палец, мы выражаем поддержку; поворачиваясь спиной во время исполнения государственного гимна или отказываясь встать, пока другие аплодируют стоя, напротив, демонстрируем неодобрение. Мы подвергаемся ритуализации, надевая определенную одежду, например униформу, отражающую звание и старшинство, а также выпускные мантии, указывающие на статус полученной ученой степени, или же маркируя себя знаками типа определенных стрижек и татуировок. Ритуалы работают в двух направлениях: они не только подают сигналы окружающим нас людям, но и помогают самосовершенствоваться нам самим, например через пение гимнов, декламацию текстов, медитацию.

Для того чтобы ритуальные действия возымели нужный эффект, в их исполнении необходимо руководствоваться каким-то глубинным намерением, иначе все сведется к сухому и бессмысленному повторению формальностей. Сказанное, однако, не означает, что за ритуализованным поведением всегда обнаруживается рациональный смысл. Скажем, присутствуя на званом мероприятии в учреждении или на выпускной церемонии в университете, вовсе не обязательно понимать слова предшествующих им латинских благословений; но при этом совместное прослушивание даже явной тарабарщины все равно сплачивает. Тем самым формируется воображаемое товарищество, которое готовит участников к следующему шагу, будь то выбор закусок в меню или получение диплома.