Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

Тем не менее Сюнь-цзы утверждает, что вертикальная иерархия и классовые различия не должны исключать социального продвижения на основе заслуг и достоинств: если человек благородного происхождения не приносит пользы, ему надлежит оставить свой пост, а на его место должен прийти талантливый простолюдин («Сюнь-цзы», 9.1). Как и Конфуций, Сюнь-цзы допускает, что народ может смещать негодных руководителей: «Правитель — это лодка, его подданные — вода. Вода поддерживает лодку, и вода же опрокидывает ее» («Сюнь-цзы», 9.4)[72]. При этом далеко не всем талантливым и способным удается добраться до вершины. Обществу нужен харизматичный лидер, опирающийся на искушенных министров, преданных своему государю и не ввязывающихся в междоусобные распри. Отсюда Сюнь-цзы делает свой главный вывод: элитизм есть необходимое условие социальной гармонии. Иначе говоря, те, кто обладает необходимым управленческим опытом, должны принимать решения от имени своих подданных. Правитель, изображаемый Сюнь-цзы, суров: он часто прибегает к наказаниям. «Если правитель слишком благодушен и уступчив… то его будут склонять к самым разным дурным вещам» («Сюнь-цзы», 9.2)[73].

В заключение этой главы уместно обратиться к «Великому учению» («Да сюэ»). В старом Китае не было сочинения, более влиятельно артикулировавшего взаимоотношения между отдельным человеком, семьей и государственной властью. «Да сюэ», которое датируется, вероятно, III в. до н. э., сохранилось в качестве главы «Ли цзи». Позже его приписывали Цзэн-цзы, ученику Конфуция. Наибольшую известность приобрела та редакция текста, которую подготовил философ-неоконфуцианец Чжу Си (1130–1200). (Принято считать, что в иерархии китайских мыслителей выше Чжу Си стоит лишь сам Конфуций.) Чжу Си и его последователи перефокусировали внимание с конфуцианского «Пятикнижия» на тексты, которые позднее стали называть «Четверокнижием» («Сы шу»): «Лунь юй», «Да сюэ», «Чжун юн» (еще одна глава из «Ли цзи») и «Мэн-цзы». Считалось, что в составных частях «Четверокнижия» просматривается четкая преемственность, ибо есть прямая и несомненная связь между их предполагаемыми авторами (от Конфуция — к его ученику Цзэн-цзы, от него — к его ученику Цзы Сы, который, в свою очередь, обучал Мэн-цзы)[74]. Вместе с комментариями Чжу Си «Четверокнижие» стало считаться квинтэссенцией конфуцианства. С XIV в. до конца династии Цин его тексты составляли ядро учебной программы для любого соискателя, сдающего экзамены на получение государственной должности.

«Великое учение» — короткий текст (в нем менее 1800 иероглифов), который, как и упоминавшееся выше «Троесловие», наизусть учили многие поколения студентов и детей (мальчиков) в образованных семьях. В нем описываются фазы утверждения общественной гармонии: все начинается с самосовершенствования личности, потом порядок устанавливается в семье и в конце он торжествует в государстве и мире (во всей Поднебесной).

Путь великого учения состоит в высветлении светлой благодати, породнении с народом и остановке на совершенном добре. За знанием [того, как] остановиться [на совершенном добре], следует обладание упроченностью, за упроченностью следует способность к спокойствию, за спокойствием следует способность к умиротворенности, за умиротворенностью следует способность к рассуждению, за рассуждением следует способность к достижению [остановки]. У вещей есть корень и верхушка. У дел есть конец и начало. Если знаешь, что раньше, а что позже, то приближаешься к Пути. В древности желавшие высветлить светлую благодать в Поднебесной предварительно упорядочивали свое государство, желавшие упорядочить свое государство предварительно выравнивали свою семью, желавшие выравнять свою семью предварительно усовершенствовали свою личность, желавшие усовершенствовать свою личность предварительно выправляли свое сердце, желавшие выправить свое сердце предварительно делали искренними свои помыслы, желавшие сделать искренними свои помыслы предварительно доводили до конца свое знание. Доведение знания до конца состоит в выверении вещей. За выверенностью вещей следует совершенство знания, за совершенством знания следует искренность помыслов, за искренностью помыслов следует выправленность сердца, за выправленностью сердца следует усовершенствованность личности, за усовершенствованностью личности следует выравненность семьи, за выравненностью семьи следует упорядоченность государства, за упорядоченностью государства следует уравновешенность Поднебесной[75].