Читаем Китайская пейзажная лирика III-XIV вв. (Стихи, поэмы, романсы, арии) полностью

По ширме плывут облака.

Никак не встряхнусь

от вина,

напевами флейты

душа пронзена.

ВЕСЕННИЕ ДУМЫ



С похмелья глаза мои -

в зеркальце вижу -

досадой полны.

Хлопочут стрижи,

ароматы угасли весны.

Луна на перилах -

пятнами средь темноты.

Я накрепко дверь заперла.

Спускается ночь.

Опадают цветы.

x x x



Ветер смолк,

тишина.

Рассиялась луна.

Уже пали вечерние росы,

дремлют

бабочки, пчелы и осы.

Распаляет все страсти

весна,

и соловушка сладкоголосый

не заметил,

что груша цветущая сна лишена.

ВЕСЕННИЕ ДУМЫ



Снятся травам

южные равнины,

мнятся тучам

Чуские вершины,

жаждут реки

встреч, как Сян и Сяо*.

Парочками

беззаботно вьются птицы,

парой фениксов

заколка золотится,

пара нежных уток

на атласном одеяле

выткана искусной мастерицей.

Всем

весною что-то

грезится

иль снится.

ИЩУ ЦВЕТЫ МЭЙХУА



Был густой снегопад над деревней

вчера поутру,

а сегодня

за тучкой желтеет луна ввечеру.

Ветви мэй встрепенулись -

весны услыхали шаги,

розоватых цветков

очертились круги:

словно


старый изгнанник

опять нам читает стихи.*

ВЕСЕННИЕ ЧУВСТВА



Пара с парой танцуют -

убор жемчугами искрится,

то ли вешней красой околдованы,

то ли вином.

Но позвольте спросить вас,

гуляки и чаровницы:

распустились цветы на хайтане давно*,

а когда же нам весть о цветении

вышлет пион?

ПЛЫВУ ПО РЕКЕ



Сотни сотен излучин,

и чайки на всех берегах,

три-четыре строенья,

сокрытые в сизых дымках.

Вверх плывем по реке -

за косою коса,

за горою гора,

и хаос в облаках.

ВЕСЕННЯЯ ТОСКА



И прежде весны

мне приносили тоску,

тоску и нынче

день весенний принес.

Где же скрыться

я от тоски смогу?

Весна не хочет

ответить на мой вопрос.

НА ОЗЕРЕ СИХУ ИЩЕМ ВЕСНУ



Цинмин.

На Сиху -

вся краса цветоносной весны:

разрезали воду челны,

гуляки по тропкам пошли,

ковром распростерлись цветы,

тенистые ивы густы,

и травы - на долгие ли.

Не надо нам яств,

пусть закуски просты,

лишь были бы чарки с вином не пусты:

чем больше мы выпьем вина,

тем ближе к нам будет весна,

украсят прически цветы,

и путь озарит нам луна.

НОЧЬ ВЕСНЫ



Песня яшмовой флейты

из тучи слышна,

кто-то внемлет,

к перилам склонясь.

Занавески дрожит бирюза,

на платане застыла роса,

бьются тени цветов,

и луна -

в пол-окна.

x x x




В сердце полный покой.

Небосвод голубой,

вешний ветер швыряет сережки

в окошко ко мне,

белый грушевый дождь,

видно, выпадет к третьей луне.

Строят ласточки гнезда -

пора уходить весне!

ДУМАЮ О ДАЛЬНЕМ



Как увидеть мне гуся? -

Одни облака, облака.

Как заметить мне карпа? -

Река широка, глубока.

За два года разлуки -

хотя бы одна строка!

Поднимаюсь на башню,

она высока,

но вдали - ничего,

кроме туч да холмов,

и никто не приходит ко мне

от родных очагов.

ОЗЕРО СИХУ



За водоемом водоем...

над озером

весенний гром.

Как живописны эти воды,

как все тут яшмою звенит,

и к кисти и вину манит

и в дождь,

и в ясную погоду

злаченый озера котел!

Здесь Су Дунпо,

былой, изгнанник,

под ивами приют нашел.

ВОТ ПЕЙЗАЖ



Попугаев коса,

юаньян островок,

под бамбуками утлый челнок,

над ветвями дымок,

за горой теремок,

сел баклан на песок -

встреча Сяо и Сян

здесь, на веере, -

осени поздней краса.

СТАРИК РЫБАК



Я ушел

от себя.

Укрываюсь дождем и туманом,

дровосеков напевы

и песнь пастуха постигаю.

Вместе с ясной луной,

и ветром живым, неустанным

трое нас,

безмятежных, свободных и странных.

Грани между "вчера" и "сегодня"

мы вместе стираем.

ПРОЩАЮСЬ С ВЫСОКОЙ ВЕРШИНОЙ



Святая вершина Тяньтай -

в отдаленье,

свершают

неспешное тучи движенье,

устал я в пути,

и Цзяннань позади.

Прекрасно Сиху,

да бессильны стихи.

О, куст мэйхуа,

я вернусь,

погоди!

x x x



О, синее небо,

не хочешь ли выпить со мной?

За мраком

приходит рассвет,

грядет за разрухой - расцвет.

Зимует рыбешка на дне,

журавль на вершине пустой,

встревожены птицы с утра...

Как тень тополей

на стене расходилась!

А кто-то под грушей

играет на флейте,

напевы - белее снегов,

чище ветров,

светлее луны -

из давних веков.

ТЕНИ МЭЙХУА



Ветви мэй

над водой,

на снегу

лепестки.

Потускнела краса в зеркалах

рядом с яркой весной.

Белой тучей мелькнув,

не развеяла греза тоски.

И луна - в пол-окна

среди глади ночной...

НОЧНОЙ ДОЖДЬ



С платана срывается лист

невесом,

тоскливо

капель по банану стучит,

лишь с третьею стражей

приходит сон

в мерцании слабой свечи.

Луг

вновь зацветет...

Но сейчас я одна

и долго лежу без сна.

В Цзяннани бескрайняя тьма,

и грустью душа полна.

x x x



В бирюзовое окошко

смотрят красные цветы,

нависают опахалом

изумрудные листы.

Яркий шелк долин весенних,

серебро хмельных напитков,

девы - нежные певуньи,

песни звучные просты...

Нам не станет сил подняться,

мы без чарки будем пьяны,

нет преграды для веселья,

если рядом друг желанный.

КОММЕНТАРИИ



Перейти на страницу:

Похожие книги

Сибирь
Сибирь

На французском языке Sibérie, а на русском — Сибирь. Это название небольшого монгольского царства, уничтоженного русскими после победы в 1552 году Ивана Грозного над татарами Казани. Символ и начало завоевания и колонизации Сибири, длившейся веками. Географически расположенная в Азии, Сибирь принадлежит Европе по своей истории и цивилизации. Европа не кончается на Урале.Я рассказываю об этом день за днём, а перед моими глазами простираются леса, покинутые деревни, большие реки, города-гиганты и монументальные вокзалы.Весна неожиданно проявляется на трассе бывших ГУЛАГов. И Транссибирский экспресс толкает Европу перед собой на протяжении 10 тысяч километров и 9 часовых поясов. «Сибирь! Сибирь!» — выстукивают колёса.

Анна Васильевна Присяжная , Георгий Мокеевич Марков , Даниэль Сальнав , Марина Ивановна Цветаева , Марина Цветаева

Поэзия / Поэзия / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза