Китайская пейзажная лирика III-XIV вв. (Стихи, поэмы, романсы, арии)

Сосна на макушке бугра... Образы сосны и кипариса постоянно встречаются в китайской поэзии, символизируя духовную стойкость, неизменность устремлений, жизненную силу, долголетие. Образы эти пришли из фольклора и встречаются еще в "Шицзине" ("Книге песен", XI-VII вв. до н. э.). В конфуцианской канонической "Книге установлений", определяющей нормы взаимоотношений между людьми, говорится об идеальном человеке, чье сердце подобно сердцевине сосны и кипариса. Деревья эти не меняют свое убранство, и столь же неизменным, постоянным в своих убеждениях и поступках остается "благородный муж". "Сосна и кипарис - лучшие из деревьев", - писал знаменитый историограф древности Сыма Цянь (ок. 145-86 гг. до н. э.), которого китайская традиция считает образцом именно такого постоянства и принципиальности.

Кажущаяся неподвластность времени вечнозеленых сосны и кипариса связывала эти образы в воображении людей средневековья с идеей долголетия и бессмертия. Недаром одного из самых ранних китайских бессмертных, якобы жившего во времена Шэнь Нуна ("Святого пахаря") звали Чи Сунцзы - "Учитель красной сосны". Для продления жизни даосские маги пользовались смолой и семенами сосны и кипариса: в "Жизнеописании Чжао Цюя", составленном в III в., утверждается, например, что, употребляя их внутрь, он не только вылечился от проказы, когда состояние его казалось совсем безнадежным, но и обрел "жизнь вечную". Однако когда в качестве "символа вечности" сосну и кипарис стали сажать на кладбищах, их образы стали вызывать и другие ассоциации: печальные думы о смерти, грустные мысли о быстротечности жизни и непрочности человеческого существования. В безымянных "древних стихах" (I в.) мы читаем:

Вечно зелен растет

кипарис на склоне горы.

. . . . . . . . . . . . . . . .

А живет человек

Между небом и этой землей

Так непрочно, как будто

Он странник и в дальнем пути.

(Пер. Л. Эйдлина)

На дне моей чаши лесной хризантемы цветы... - В старом Китае иногда пили вино с лепестками хризантемы, горечь которых как бы напоминала о приходе печальной осени.

Белые росы - см. предисловие. Наиболее ранний случай употребления образа росы в качестве символа быстротечности жизни мы встречаем в народной песне юэфу эпохи Хань (II в. до н. э.):

Роса на диком луке

Так быстро высыхает,

Но, высохши теперь,

Назавтра утром

Опять падет...

А человек умрет,

Уйдет однажды -

Когда он воротится?!

(Пер. И. Лисевича)

Высятся деревья [...] Голая равнина стелется кругом. - В этой антитезе можно усмотреть завуалированное противопоставление людей высоких устремлений, "благородных мужей" и "людей ничтожных", чиновной "черни", погрязшей в суете мира.

Как Фу Си мудрейший и почтенный Тан. Фу Си - мифический культурный герой, приобщивший китайцев к начаткам цивилизации. Он обычно входит в число "Трех владык" глубочайшей древности, среди которых могут быть названы и богиня Нюйва, создавшая людей и починившая небосвод, прохудившийся во времена потопа, и Суйжэнь, научивший людей добывать огонь, и Шэнь Нун, обучивший их землепашеству. По преданию, Фу Си научил предков китайцев варить пищу, ловить рыбу сетями, дал им брачные установления, открыл законы музыкальной гармонии и изобрел лютню (цинь) и цитру (сэ). Однако наиболее важным считается введение Фу Си иероглифического письма взамен прежнего, узелкового. Ему приписывается создание "восьми триграмм", которые легли затем в основу знаменитой "Книги перемен" ("Ицзин").

Чэн Тан - легендарный основатель китайской династии Шан Инь (правил ок. 1728-1698 гг. до н. э.). При нем, как утверждает легенда, началась добыча и обработка меди. Конфуцианская традиция ставит ему в заслугу возвращение к древним законам, старинной простоте и добродетели. Известна притча о том, как Тан обрезал у птицелова три стороны сети, оставив ему только одну, и, обратясь к пташкам небесным, изрек: "Днесь можете летать, куда хощете, прямо, направо и налево; но если явитеся вредны человекам, остается еще одна сторона сети к переловлению вас" (безым. пер. XVIII в.). Эта притча считается аллегорией, рисующей образец поведения милостивого государя. Во время страшной семилетней засухи, поразившей страну, Тан вознамерился принести себя в жертву, считая, что он единственный виновник гнева небес, однако хлынувший после его публичной покаянной речи ливень предотвратил жертвоприношение. Традиционные образы Фу Си и Чэн Тана, которые почитались конфуцианцами за введение мудрых установлений, вырвавших людей из состояния дикости, мало похожи на трактовку поэта.

Наньжун - имеется в виду Наньжун Чжу (Карлик Прославленный на Юге), один из персонажей знаменитой даосской книги "Чжуанцзы". В гл. 23-й этой книги рассказывается, как Гэнсан Чу выступил перед народом со словом поучения.

"Тут Карлик Прославленный на Юге выпрямился и взволнованно спросил:

- Какое же учение Вы вручите вместе с этими словами такому старому, как я, Карлик?

- Сохраняй в целости свою телесную форму, заботься о своей жизни, не допускай суеты в мыслях и думах и через три года сумеешь постичь эти слова, - ответил Гэнсан Чу".