Китайский секрет для мистера Форда

К обеду директор издал удовлетворенный вздох, вытер лоб и обозрел результаты собственного труда: он вбил в стену гвоздь. На гвозде красовалась вторая табличка: «Не оставляйте служащим чаевых, их за это уволят!» Клей не замечал взглядов механика, который вместе с чаевыми (очень неплохими чаевыми, которые оставляли ему акулы капитала) потерял также возможность присесть, пообедать на рабочем месте и поговорить.

– Однако, у вас здесь красиво! – директор задрал голову и залюбовался багряными верхушками дубов.

Он с удовольствием прошелся вокруг. От него пахло помадой для волос и лимонадным одеколоном.

– Всегда мечтал иметь домик с садиком. Никакого сравнения с городом. Такой покой, такая тишина! А какие здесь озера – так бы всю жизнь и прожил!

Дальше было про то, что и жена в восторге, и дочек – их у директора оказалось две, пяти и двенадцати лет, – вчера еле уложили, так дети радовались. Директор продолжал распинаться, а 0138, зафордизировавшийся до самого позвоночного столба, продолжал работу.

– Я ведь делаю все это не со зла, вы поймите! – тон Клея звучал дружески. – Вы молоды, дела вести еще не умеете, у вас все впереди.

0138 молча писал в журнале рекордов.

Д.Э. явился только на следующий день к обеду – бледный, помятый, с красными глазами и в перекошенном галстуке.

– Вот уж не ожидал от вас, – усмехнулся 0138.

Саммерс промычал невнятно и прошел в гараж. Там он нагнулся над умывальником и вылил себе на голову кувшин холодной воды.

– Гони в аптеку, – он осторожно вытирал мокрые волосы вафельным полотенцем, – спроси что-нибудь от головы.

– Дуй домой, пока эта сволочь не видит, – отозвался Маллоу, – спросишь от головы у мисс Дэрроу. И сожри обед. Полностью. Первое, второе и третье.

– Я же не могу! – ужаснулся Джейк. – Даже думать о еде не могу!

– А я, между прочим, не спрашиваю. Все, шевелись.

Он отвернулся, но Саммерс поймал компаньона за рукав.

– Обошел все бары вокруг «Форд Мотор». На Клея ничего нет. Но есть немного о Форде. Может быть, это нам пригодится.

М.Р. Маллоу подумал. Ехать вместе было нельзя – он знал это. Нервная горячка тоже была настоящей, никакого хинина Джейк даже не видел, трясло его еще с вечера, а признавать нервную горячку он отказывался. Ну, и кому-кому, а уж компаньону было хорошо известно, что для Д.Э. Саммерса собственное дело. «Никто и никогда не будет говорить нам, что делать и чего не делать!» – любил говорить он. Можете себе представить. Но вот чтобы не позвонить, не оставить никакой записки и прошляться сутки, не давая о себе знать – ну, знаете…

– И что это? – не очень охотно спросил М.Р. Маллоу.

– Любит птиц. Очень, говорят, любит птиц. Пишет о них книгу. Они там, на заводе, кормят зимой синичек.

Маллоу потер веко – у него дергался глаз. Он сунул руки в карманы.

– Тьфу, слов нет. Мистер Жиллет в роли мистера Холмса. Иди бумаги писать. Один я, по-твоему, буду это делать? Или…

Кирпичный пиджак заслонил квадрат солнечного света.

– У вас тут принято являться на работу, когда вздумается?

Клей оглядел Джейка.

– О, ну, тут, как говорится, без комментариев. Это тоже будет включено в отчет, как и ваше сегодняшнее отсутствие. Предписание вы, конечно, не читали? Ну что же, мне не трудно. Я помню все необходимые инструкции наизусть. В случае, если вы намерены сменить место жительства или куда-либо поехать, пусть даже на пикник или навестить друзей – обязаны сообщить своему начальнику, – Клей дернул ртом. – В противном случае вам откажут от места!

4 января 1911 года

Школьницы, любившие гулять вокруг «Автомобильного сервиса», исчезли. Больше никто не присылал кузена нанести ущерб внешности М.Р. и не приезжал, чтобы устроить скандал лично. Мисс Чикеринг сначала удивленно оглядывалась, проезжая на своем велосипеде мимо, потом оглядываться перестала. Примчавшаяся из Венеции миссис Бауэр не сказала ничего, только сочувственно похлопала Д.Э. по спине, заставив его улыбнуться сквозь стиснутые зубы.

Клиенты быстро привыкли к такому положению дел. В записной книжке Д.Э. давно уже не появлялось новых имен.

– На него ничего нет, – М.Р. Маллоу в который раз потер веко: теперь у него дергались оба глаза. – Мы с тобой обошли все. Все бары, все увеселительные заведения. Обшарили бордели и вытерли штанами столы во всех бильярдных. Обшаркали дорожки во всех кегельбанах. Мы не спим уже четвертые сутки – и мне дурно делается, когда я думаю, что все это узнает Форд. Клей не пьет, не курит, не играет, не ходит по девочкам и посещает только вечеринки компании, где танцует деревенские танцы. Джейк, это фанатик.

Разговор происходил в библиотеке «Мигли». Часы только что пробили шесть утра. Д.Э. Саммерс смотрел в стол. Волосы над его лбом были взъерошены. По лицу можно было подумать, что он тяжело болен.

– Политические воззрения, порочащие связи? – пробормотал он упрямо.

Компаньон покачал головой.

– Всех, кто мог бы не понравится Форду, Клей отсек без разговоров. Ничего.

– Может, он еврей? – продолжал упорствовать Д.Э. – Форд ведь…

– Нет.

– Но, может, игра на бирже?

– Нет.

– Ты уверен, что все?