Читаем Кладезь безумия полностью

– Великий Мастер проводит тебя, Евгений, – сказал Ярива, протягивая мне руку. Я пожал ее и проговорил:

– Спасибо тебе, Ярива. Желаю тебе много счастливых ночей.

– И тебе тоже, – ответил бармен-конферансье всея Раночей. И отбыл восвояси, скрывшись за полуяйцами фонтана-Кладези.

– Нам за ним? – спросил я.

– Да, – ответил Салоникус. – Но немного позже. Он обеспечит нам выход.

Я не стал спрашивать, каким образом нам будут обеспечивать выход. Вместо этого я подошел к фонтану и стал у основания его чаши. Какая же это была изящная, роскошная и утонченная работа. Разумеется, подумал я. Здесь же на каждом шагу одни архитекторы.

– Спасибо тебе, Кладезь, – прошептал я. – Теперь и я стал безумен.

«И могу танцевать», – добавилась мысль. Но я не успел ее развить.

– Нам пора, Ученик, – положил руку на плечо мне Салоникус.

… Мы вышли из Раночей так же, как и пришли туда. Точнее, не знаю, как передвигался Салоникус, но мы зашли в трактир и вошли в противоположную дверь, очутившись на станции метро «Грибники». Я не стал называть ее несуществующей. Я хорошо усвоил урок от Философа.

Подземный поезд быстро домчал нас до «Львивськой Брамы», затем я без труда пролез сквозь отверстие в стене. То же самое проделал и Салоникус. Я очень надеялся, что он пройдет со мной и в лифт, но мой спутник покачал головой.

– Нет, мой ученик, – сказал он. – На этот раз действительно все.

– Салоникус, – от волнения мой голос дрожал. Я понимал, что наступил момент прощания. – Салоникус, намекни. Хотя бы намекни. Что должно быть на этой картине времени? Что мне делать с ней после того, как я ее нарисую? Точнее, ЕСЛИ я ее нарисую.

– Ощути свое могущество, – последовал ответ. – Вот тебе мой последний урок. Ощути свою силу. Пусть тебя вдохновляет тот факт, что сейчас ты знаешь и умеешь гораздо больше того, чем знает и умеет Главный Архитектор Вселенной.

С этими словами Главный Архитектор Вселенной, Великий Мастер Геометрии и Природы, Превосходный Салоникус направился в обратном направлении.

– А если все завершится благополучно? – задал я вслед ему последний вопрос. – Что потом? Я вернусь сюда?

– Ну конечно, вернешься, – ответил, не оборачиваясь, Бог. – Я бы хотел, чтобы ты был хорошим Садовником. Мы могли бы долго гулять с тобой по Саду и вынашивать прекрасные идеи по улучшению мира. Знаешь, мне порой бывает так одиноко.

38

Теплый и ласковый язычок города поспешил обласкать меня, едва я покинул пределы дома на стройке. Я приехал на лифте, вышел из него – и дверь закрылась за моей спиной. Я обернулся и коснулся ее. Дверь как дверь – обычный лифт. Вот только я покинул его, и покинул навсегда, вернувшись в свой привычный мир.

Дальнейший план действий созрел у меня в ту же секунду, как я увидел охранника. С Садовником я встречался вчера в 12, а сейчас приблизительно то же самое время. И через сутки у меня опять с ним встреча. Значит, мне нужно было где-то провести эти сутки. Кроме того, я ужасно хотел спать, что само по себе было хорошим признаком.

– Добрый день, – поздоровался я с охранником.

– Здравствуй, – ответил взаимностью охранник.

– Я только что приехал с Харьковской области. У меня нет ни знакомых, никого здесь в городе. Я слышал, вам нужны разнорабочие.

Эта была, конечно же, ложь. Ничего такого я и слыхом не слыхивал. Но сегодня у меня не было настроения играть по принципам «фэйр-плей».

– Ты с прорабом говорил уже? – прищурился охранник.

– Нет еще.

– Странно, – задумался охранник. – А откуда ты тогда вообще здесь появился? Как здесь очутился?

Я понял, что совершил ошибку. К счастью, я быстро нашел, что ответить.

– Оттуда меня послали сюда. А Вы меня уже и отсюда посылаете. Куда же мне все-таки идти?

По выражению лица охранника я догадался, что он точно знает, куда мне следует идти. Но послал он меня все же не туда.

– Вон там слева вагончик, за ним будет еще один, – показал рукой охранник. – Спросишь Андрея Сергеевича.

И вернулся в свою железную конуру. Мне снова повезло – кто-то сигналил за воротами, и внимание охранника переключилось на новый объект. Мне ничего не оставалось, как проследовать в направлении, указанном охранником.

А за вагончиком кипела настоящая строительная жизнь. Экскаватор копал котлован, бурильщики возились с буровой установкой, люди сновали туда-сюда и обменивались короткими, но экспрессивными выражениями. Нормальные мужики проводили здесь свою нормальную трудовую жизнь.

– Не подскажете, как мне найти Андрея Сергеевича?

Проходящий парень бросил мне в ответ краткую инструкцию на тему «как мне поступить со своим вопросом». Такой же номер прошел и со вторым рабочим. К третьему я подбежал, размахивая руками и выпучив глаза.

– Кто Андрей Сергеевич? Ну, быстро! Фура приехала, щаз вам всем тут песец будет!

– Вот тот толстенький в кепке, – парень указал рукой и поспешил ретироваться.

Я увидел цель. Андрей Сергеевич пыхтел сигаретой и что-то громко выкрикивал своим подопечным. Я подошел и стал рядом, ожидая, когда он освободится. Долго ждать не пришлось – он сам меня заметил.

– Здрасьте-приехали, – прищурился прораб, – а ты откуда нарисовался?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза