Кланы альфанской луны

– Вы слышали, что сказал слизевик? На корабле этот Банни Хентман, один из самых разыскиваемых преступников в списке ЦРУ, – обратился Мэйджбум к стоящей перед ним Мэри. Он потер горло, нервно откашлялся и включил передатчик. Необходимо было немедленно связаться с представителем ЦРУ, находящимся на ближайшем корабле.

– А еще слизевик заявил, – отозвалась Мэри, – что ты не человек, а симулякр.

– Человек, не человек, какая теперь разница? – отмахнулся Мэйджбум и переключился на другой разговор, не обращая больше на Мэри никакого внимания. Он докладывал своему начальству, что неподалеку наконец-то объявился Банни Хентман.

«Вся сводка, – подумала доктор Риттерсдорф, – основывается на словах ганимедского слизевика».

Доверчивость ЦРУ в таких вопросах была за гранью понимания. Вне всякого сомнения, Хентман прилетел на корабле с изображенным на корпусе кроликом – небезызвестным символом одноименного шоу.

Мэри вспомнилась их первая встреча. Она обратилась в компанию Хентмана, надеясь получить для Чака работу сценариста. Банни ловко сделал ей встречное предложение, которого она никогда не забудет. «Побочная сделка» – так они эвфемистически выразились. «Похотливые скунсы», – подумала она, наблюдая, как корабль снижается, словно падает огромный перезрелый футбольный мяч.

– Мне отдали приказ, – вдруг обратился к ней Мэйджбум, – арестовать мистера Хентмана.

Изумленная Мэри молча наблюдала, как агент сорвался с места и короткими перебежками двинулся к только что севшему кораблю.

«Стоит ли его отпускать? – подумала Мэри. – Да пусть идет. Почему бы и нет?»

Она опустила бластер. Доктор не имела ничего против Мэйджбума, будь он человеком или всего лишь имитацией. Так или иначе, толку от него не было, как и от всех сотрудников ЦРУ, которых она встречала за годы жизни с Чаком. Чак! Мэри тут же переключила свое внимание на бывшего мужа, жавшегося в эту минуту к Аннет Голдинг.

«Ты забрался так далеко, дорогой. И все ради того, чтобы поквитаться со мной. Стоила ли игра свеч? Хотя ты, я смотрю, нашел тут подружку. Интересно, понравится ли тебе полиморфная шизофреничка?»

Подняв бластер, она нажала на курок.

Резкий белый свет вдруг погас. Вновь воцарилась темнота. Несколько секунд Мэри не могла понять, что произошло, но потом осознала, что экипаж корабля сбил ракетницу. Совершив посадку, они более не нуждались в освещении и предпочитали темноту, словно боящееся света насекомое, что прячется за книжным шкафом.

Мэри не видела, задел ли ее выстрел Чака.

«Черт побери!» – подумала она. На нее накатил страх, ведь это она оказалась в опасности. Чак решил поиграть в убийцу, и Мэри прекрасно и здраво оценивала сей факт. Его присутствие здесь подтверждало ее профессиональную зоркость. Теперь она задумалась о том, что именно Чак мог быть оператором Мэйджбума во время их перелета с Терры на Альфу III М2. Да и в первые дни тоже. Почему тогда он не прикончил ее сразу, зачем было ждать? Но сейчас-то все изменилось, поскольку симулякром управляют с Терры. Такова политика ЦРУ, Чак много раз рассказывал ей об этом.

«Нужно уносить ноги, – сказала себе Мэри, – пока он до меня не добрался. Но куда мне идти? Проход к нашим военным кораблям перекрыт, эти шизоиды на пару с маньяками понатыкали везде свои защитные экраны. Терране все еще пытаются найти лазейку, но, возможно, потому-то и прервалась связь с военными». Да и Мэйджбум исчез. Мэри больше не могла связаться с кораблями через него.

«Как я хочу домой, – вздохнула она. – Вся эта затея, весь проект оказались ужасными. Безумие какое-то! Мы с Чаком пытаемся прикончить друг друга. Откуда взялся этот сумасшедший порыв? Да мы оба рехнулись! Я думала, между нами все кончено. Разве развод все не решил? Мне нельзя было отправлять туда Альфсона. Он сделал те фото и… Вероятно, поэтому Чак решился на убийство».

Однако было уже слишком поздно: она не только получила фотографии, но и использовала их в суде. Они стали достоянием общественности. Любой, у кого было хоть немного болезненного любопытства, мог поискать запись суда, оживить фотографии и насладиться захватывающим зрелищем, как Чак и Триест занимаются любовью. In hoc signo vinces [12], мой милый.

«Чак, – подумала она, – я бы хотела сдаться, выбраться отсюда если не ради тебя, то ради себя. Разве мы не можем остаться друзьями?»

Надежда была напрасной.

На горизонте появилось нечто странное, оно извивалось и меняло очертания. Мэри содрогнулась. Размер существа впечатлял. Оно было столь огромно, что не могло быть творением рук человеческих. Сюда пришло нечто фантастическое, но реальное и осязаемое. Звезды потускнели, а некоторые и вовсе погасли. Явившееся существо начало светиться.

Очертаниями оно напоминало огромную ящерицу. Мэри сразу поняла, что видит шизофреническую галлюциногенную проекцию – часть первичного мира, родившегося в сознании эмоционально-неустойчивого психопата. Очевидно, увиденное ею встречается тут, на Альфе III М2. Но почему его видит она?