Клара и Солнце

– Тебя, наверное, все это потрясло, – сказала она. – У тебя должны быть вопросы.

– Мне кажется, я понимаю.

– Да? Понимаешь? Ты понимаешь, о чем я тебя прошу? Это именно я прошу. Не Капальди и не Пол. От меня все исходит, во мне причина. Я прошу тебя взяться за эту работу. Потому что если это произойдет, если все повторится, то по-другому я не выживу. Я прошла через это с Сал, но во второй раз не смогу. Так что обращаюсь к тебе с просьбой, Клара. Постарайся для меня, как только можешь. Мне сказали в магазине, что ты необыкновенная. Я наблюдала за тобой достаточно и знаю, что, скорее всего, так оно и есть. Если ты возьмешься как следует, то как знать? Может быть, и получится. И я смогу тебя полюбить.

Мы не смотрели друг на друга, продолжали глядеть вперед, через ветровое стекло. Подле меня, с моей стороны, оттуда, где Сами Готовим Фарш, вышел мужчина в фартуке и начал подметать тротуар.

– Я не виню Пола. У него свои чувства, он имеет на них право. После Сал он сказал, что мы не должны рисковать еще раз. Пусть Джози останется нефорсированной, ну и что? Множество детей существуют без этого. Но я не могла так с Джози. Я хотела для нее лучшего. Хотела, чтобы у нее была хорошая жизнь. Понимаешь, Клара? Я решилась, и вот Джози больна. Из-за моего решения. Тебе понятно, какие у меня чувства?

– Да. Мне очень печально.

– Я не печалиться тебя прошу. Я прошу тебя сделать то, что в твоих силах. И подумай – ведь это для тебя самой будет многое значить. Тебя будут любить так, как только можно любить в этом мире. Может быть, когда-нибудь я сойдусь с другим мужчиной – кто знает? Но обещаю тебе, что никогда не полюблю его так, как тебя. Ты будешь Джози, и я всегда буду любить тебя больше всего на свете. Сделай это для меня. Очень тебя прошу, сделай это для меня. Стань для меня продолжением Джози. Ну же. Скажи что-нибудь.

– Мне кое-что непонятно. Если я продолжу Джози, если поселюсь в новой Джози, то что станет со… всем этим?

Я подняла руки в воздух, и в первый раз Мама посмотрела на меня. Сначала на мое лицо, потом на мои ноги. После этого отвела взгляд и сказала:

– Какая разница? Это всего-навсего материал. Клара, ты еще кое-что возьми в расчет. Может быть, моя любовь для тебя не так много значит. Но есть еще кое-что. Этот мальчик. Рик. Я вижу, ты к нему неравнодушна. Помолчи, дай я договорю. Я вот что хочу сказать: этот Рик боготворит Джози, он всегда души в ней не чаял. Если ты продолжишь Джози, у тебя не только я буду, но и он. Какая разница, что он не форсирован? Мы найдем способ жить вместе. Вдали от… всего на свете. Одни будем там, только мы, вдали от всего этого. Ты, я, Рик, его мама, если захочет. Это может получиться. Но ты должна будешь постараться. Должна будешь изучить Джози во всей полноте. Слышишь меня, дружочек?

– До сегодняшнего дня, – сказала я. – До того, что я узнала сейчас… я думала, что мой долг – спасти Джози, помочь ей выздороветь. Но, может быть, это более хороший путь.

Мама медленно повернулась на своем сиденье, протянула руки и начала меня обнимать. Нас разделяло оборудование между креслами, поэтому ей трудно было обнять меня по-настоящему. Но ее глаза были закрыты ровно так же, как во время их долгих объятий с Джози, когда они мягко, нежно покачивались, и я чувствовала, как в меня вливается ее доброта.

* * *

Водителей, которым надо было под мост, раздражало, что приходится объезжать Мамину машину. Многие, поравнявшись с ней, смотрели на меня недружелюбно, хоть и видели, что я всего-навсего пассажирка и ничего не решаю.

Моя главная забота, однако, была не о проезжающих машинах и их недоброжелательных водителях, а о том, что происходило сейчас там, где Сами Готовим Фарш. Не будь мой ум в тот момент полон словами Мамы и ее объятиями, я, может быть, сумела бы уговорить ее не идти туда. Но как только объятия окончились – и вопреки своим же словам о том, что Джози и Папе нужно побыть одним, – она внезапно сорвалась с места и хлопнула позади себя дверью машины.

Минута шла за минутой, я вспоминала напряженные промежутки времени в здании мистера Капальди и думала, не следует ли мне, при всей невежливости этого, самой войти туда, где Сами Готовим Фарш, чтобы предотвратить движение к чему-то похожему, расстраивающему Джози. Но до того, как я успела что-то решить, на тротуаре за моим окном появился Папа. Он направил на машину дистанционный ключ и, когда ничего не произошло, вгляделся в него и нажал на кнопку снова. На этот раз вокруг меня раздались отпирающие звуки – Мама, судя по всему, оставила меня взаперти, – и он, обойдя машину, быстро сел на водительское место со стороны мостовой. Едва посмотрев на меня, он устремил взгляд вперед – туда, где был въезд под мост. Потом положил руку на руль и забарабанил по нему пальцами.

– Поразительно, что она до сих пор на ней ездит, – сказал он. – Выбирать ей я помогал. Она нацеливалась на немецкую машину, но я сказал ей, что эта надежнее. Что ж, не ошибся. Меня уже нет, а машина еще ей служит.