«Классовая ненависть». Почему Маркс был не прав

Области, где взаимность услуг и их квалитативные и квантитативные отношения находятся под вопросом, весьма разнообразны и крайне разнородны. Они простираются на все правовые интересы и правовые институты, до некоторой степени даже на те, которые касаются совместной жизни обоих полов. И если даже в последнем случае меньше привыкли экономически оценивать хозяйственные задачи каждой стороны, то все же само фактическое отношение удерживает здесь свое полное значение. Именно когда мы отвлечемся от брака и семьи и примем во внимание только возможные общественные функции и работу обоих полов в отдельности и сравним их относительный вес, то тотчас же обнаружится социально-экономическое неравенство, коренящееся в естественных свойствах полов. Это неравенство еще существенно усилено культурой, хотя в некоторых отношениях, как, например, вследствие общей доступности образования, оно несколько уменьшено, а там и сям даже искусственно сглажено той же культурой.

Мы напомнили здесь о наисложнейшей области, именно о праве полов во всей его широте, для того только, чтобы указать на важность, свойственную более глубокому социальному пониманию ценности. Указанный сейчас предмет мы будем подробно разъяснять в особом отделе. Сейчас же посмотрим, как правовая экономическая систематика позволяет в общем учении о ценности достигнуть новой, высшей точки зрения, которая делает возможными иные воззрения, более совершенные, нежели те, что могли считаться удовлетворительными в наиболее разработанных теориях народного хозяйства, включая и нашу теорию. Только принципиальное и полное признание понятия о закономерной социальности может указать направление, благодаря которому вся хозяйственная картина заключается в рамки справедливости и таким образом открывает виды на лучшие практические и теоретические результаты и разъяснения.

XI. Справедливая ценность

1. Уже само выражение справедливая ценность говорит об отказе от традиционного учения о народном хозяйстве. В первой половине XIX века теоретики, особенно британские, уже остерегались прилагать эпитет «естественный» к слову «ценность». Думали, что таким образом получилось бы неосновательное разграничение. По их мнению, спрос и предложение и иные содействующие им причины вполне определяют виды ценностей и цен, и в этих видах нечего порицать. Но как далеко понятие о справедливой ценности от понятия о естественной ценности! Еще дальше, чем наша идея о действительном праве от так называемого естественного права; ибо естественная ценность понималась только как противоположность искусственной и случайной. И хотя представление о естественной ценности было еще весьма неопределенно, оно все-таки обнаруживало тенденцию изобрести что-нибудь такое, чего можно было бы держаться, как масштаба. В выражении «естественное право», по крайней мере, слово «право» нашло себе место; но допущение естественной ценности не включало ни малейшего следа какой-либо правовой идеи, которую собственно и имели в виду, квалифицируя понятие словом «естественный». При этом несомненно думали только о тех общих основаниях, которые признаны достаточными в учении о хозяйстве, но ни о чем таком, что лежало бы вне сферы чисто материальных интересов и побуждений.

Так как мы не боимся понятие справедливости прямо связать с основным экономическим понятием, то мы не только приведем в теснейшее соприкосновение две области, остававшиеся до сих пор чуждыми друг другу, но даже сольем в единое учение их аксиомы и фундаментальные положения. Ценность считалась до сих пор руководящим, даже важнейшим основным понятием всей экономики, по крайней мере, в её наиболее научно выраженных формах. И в самом деле, теория ценности всюду была фундаментальной теорией, хотя она и не могла проявить всего своего значения, пока не было нашей антиконвенционалистической теории, трактующей о происхождении хозяйственной функции денег.

В своих наиболее универсальных концепциях теория ценности, конечно, не зависит от углубленного воззрения на причины значения денег. Однако же такие самые общие схемы не помогают в специальных и практических вопросах, как ни достойно было благодарности изложение их в развитии теории и для различных эпох её истории. В действительном общении и вообще во всякой хозяйственной жизни всякая черта, всякая нить имеет свое положительное специальное назначение и должна быть понята до самых последних подробностей. Поэтому ценности получают свой определенный смысл, в конце концов, лишь в качестве реальных цен, т. е. в качестве результатов подсчета или оценок, выраженных в деньгах. Кроме того, в особых деловых сношениях и в отдельных договорах отражается влияние права, и притом в том более широком, не только юридическом, смысле, в каком понимаем право мы. В какой мере это влияние доходит до сознания участников договора это пока для нас не важно. Для нас достаточен общепризнанный факт, чтобы признать необходимым привести с ним в соответствие теоретические принципы.